Не станет ли эта МОСУЗ более многочисленной, чем ликвидируемый средний слой управленцев? Мы предполагаем, что может стать. Поскольку количество специализаций вырастет, хотя рабочая нагрузка на каждого человека в отдельности и упадёт.

Ну а по поводу опасений замены творческого труда искусственным интеллектом — хотя в научных источниках нам не встречалось аргументов в пользу такой возможности, это опасение является довольно распространённым страхом в наши дни среди неспециалистов. Поэтому мы объясним, почему оно наивно. Человеческий разум способен понимать материю (в том числе социальную, то есть самого человека), разбираясь в её внутренних противоречиях. И развивать прогресс, снимая противоречия за счёт новых идей. То есть менять форму своей деятельности, не теряя содержания. Это есть действие разума. Искусственный же «интеллект» просто перерабатывает большой объём данных тем или иным способом. У него нет своих интересов. Он безразличен к содержанию деятельности. У него нет возможности исправлять собственные ошибки. Он не может объяснить, почему он так считает. Он вообще ничего не объясняет. Применение понятия «интеллект» к методу оптимизации целевой функции по минимуму ошибки является такой же вольной или невольной диверсией, как введение пустого термина «элита». Это очередной пример того, как отказ от использования выработанных в науке понятий погружает в очередную «тёмную комнату», возрождающую первобытные страхи.

Искусственный интеллект — метод оптимизации целевой функции по критерию минимума ошибки (отклонения от размеченных данных).

Полагаем, можно закончить на этом разбор заблуждений, вызывающих скептическое отношение к идее постановки всеобщего благосостояния и свободного всестороннего развития всего общества и каждого человека как цели социально-экономического развития. И формулы (12) как выражения её целевой функции. В обоснование же самой нашей цели скажем, что свободное развитие индивида является не благим пожеланием, а методом развития производительных сил. Человеческие способности отличаются прежде всего значительным разнообразием — это выделяет наш вид из прочих обитателей планеты Земля, по данным современной нейроморфологии. При этом индивидуальная изменчивость непредсказуема[146], что означает не только уникальность каждого человека, но и потенциальную бесконечную его способностей ценность для всех. И новый численный скачок номенклатуры профессий можно будет удовлетворить, опираясь на разнообразие людей[147]. Что возможно лишь при росте численности работников и раскрытии возможностей каждого из них.

И такой подход реализует тенденцию, нарастающую на протяжение всей известной истории человечества — историческую тенденцию. Стирание грани между людьми умственного и физического труда по содержанию их деятельности. Ведь производительные силы требуют все большей квалификации для их использования в производстве, и это наблюдается на протяжении всех эпох. В этом суть истории. Поэтому мы руководствуемся тем, что поддерживать историческую тенденцию разумно, находя и реализуя все новые возможности для уничтожения различий в положении в производстве между людьми умственного и физического труда[148]. Физический труд, как непосредственно производительный, при этом становится осознанно целесообразным, умственный — целесообразной стадией подготовки к физическому. Взаимодействие человека физического труда с человеком умственного труда преобразуется из слепого подчинения первого второму в помощь второго первому советом. Переход от контроля к осознанному взаимодействию и обеспечит всеобщее благосостояние и свободное развитие каждого, что является прогрессом — это подтверждается историей, то есть опытом человечества. Эта цель достигается независимо от того, какой общественный субъект реализует деятельность, выделенную курсивом — национальная инновационная система (как агент финансового капитала), государственно-монополистическая система или межотраслевая система управления знаниями. От субъекта зависит эффективность процесса. То есть мы отделили цель от субъекта, сделали её независимой. А цель, независимая от субъекта, по определению есть идея[149]. Значит, мы сформулировали идею преобразований. Цель перешла в идею.

Теперь нужно её применить к современным условиям.

Итак, руководящая, самая главная наша идея состоит в выявлении и реализации возможностей для уничтожения различий в положении в производстве людей физического и умственного труда за счёт развития производства на заказ (заказ определяет смысл деятельности, а переход от контроля к сотрудничеству делает этот смысл понятным и объединяющим).

2. Ведущая идея преобразований

Сформулировав нашу руководящую идею[150], нам следует определить её ближайшее конкретное проявление, которое привело бы нас к движению в прогрессивном направлении. Назовём это ведущей идеей.

Для этого нам нужно понять, как возможно в условиях государственно-монополистического капитализма находить и реализовывать возможности для уничтожения различий в положении в производстве людей физического и умственного труда. Ранее, в главе 2 мы показали ограниченность венчурной схемы, пользующейся концепцией управления стоимостью бизнеса, что характерно для финансового капитала. Поэтому мы считаем, что нам следует выявлять имеющиеся в наличии формы и практики планирования в монополиях, сросшихся с государством, и усиливать их через соединение с существующими же формами и практиками превращения рабочего времени в свободное. То есть мы ищем способы повышения эффективности госкапитализма через создание межотраслевой системы управления знаниями.

Для понимания сути планомерного развития в государственно-монополистическом капитализме посмотрим на взаимодействие некоторых высокотехнологичных монополий США с государством в лице военно-промышленного комплекса этой же страны, по данным исследования 2013 года[151]. На рисунке 1 показано, какая именно инфраструктура была создана за счёт государственного финансирования США, Великобритании и ЕС (если учитывать CERN — то и России, поскольку она софинансирует данный международный проект и участвует в исследованиях), чтобы стали возможны такие высокоприбыльные продукты, как iPod и iPhone. По сути, в данном случае мы видим завуалированный трудовой потребительностоимостной подход: чтобы создать продукты, дающие экономию времени для потребителя, но не окупающие вложения в необходимую инфраструктуру за счёт прибыли от продаж на рынке, средства на инфраструктурные вложения выделяются из бюджета (то есть за счёт общества в целом).

Рис. 1. Реализация iPod (2001) и iPhone (2007) технологической монополией Apple возможна за счёт инфраструктурных технологий, созданных американским, европейским и российским госбюджетами

То есть, находясь в тисках стоимостных методик оценки эффективности вложений в инновационные проекты, государственно-монополистические капиталисты вводят высокие налоги, направляют часть собранных средств на создание инфраструктурных технологий и создают таким образом экосистему, в которой ранее неприбыльные проекты становятся прибыльными. Это можно назвать сборкой сложных долгосрочных проектов. Системная проблема государственно-монополистического капитализма состоит в том, что сборка таких проектов доступна лишь монополистам с их лоббистскими возможностями. Соответственно, высокотехнологические проекты реализуются, но лишь немногие. Значит, нам нужно добиваться постоянного продвижения в сторону более прозрачной системы сборки высокотехнологичных проектов, доступной растущему числу технологических предпринимателей. В последнее время (2020‑е) стал употребляться термин «студия акселерации инновационных проектов». Отличие от акселератора инновационных проектов состоит в том, что в данном случае целью ставится не повышение стоимости проекта для его перепродажи венчурным инвесторам, а сборка консорциума,