– Знаешь, как говорят? Хочешь скрыть – положи на самое видное место. И я положил. В спальне, которую по праву считают проходным двором, учитывая попытки разномастных невест взыграть на моем воспитании. Даже дворец короля не отличается такой проходимостью. – Вложив в мои безвольные руки чашу, герцог сказал самое страшное – то, что я и без того уже прочла в его взгляде: – Мне действительно жаль, что у нас получилось все так… неправильно, но я буду надеяться, что впереди для нас найдется время, – грустно улыбнулся мужчина, придерживая мои руки и чуть сжимая пальцы.

Следующая фраза прозвучала скупо и отрывисто:

– Если я не вернусь на рассвете, Алдрид переместит вас с Анги в безопасное место. Забери с собой «Чашу Желаний» и утопи ее в «Озере Мертвых». Феи доберутся до нее… Когда-нибудь. Но у вас будет время, чтобы скрыться как можно дальше. Эти твари мстительны.

Себастьян намеревался встать. Решительно, порывисто, не давая себе и минуты на раздумья. Схватив его за руку, другой рукой прижимала к себе ненавистную чашу. Говорила… Говорила быстро, срываясь в слезы и хрипы. Пыталась сказать так много, но звуки никак не складывались в слова.

Я сипела, а хотелось кричать.

Склонившись надо мной, герцог пытался улыбаться. Его пальцы с нежностью скользнули по моей щеке, стирая мокрые дорожки. Он не понимал меня. Не понимал того, что я говорила, а я хваталась пальцами за его камзол, хваталась за рубашку.

Отчаяние – никогда раньше я не испытывала такого отчаяния.

Поцелуй. Слишком короткий, чтобы задержать его. Слишком грубый, напористый, чтобы не понять, что со мной прощаются. Слишком желанный, чтобы отпустить.

В синих глазах бушевала метель, но я не боялась его. Я боялась за него и…

Сияние портала вспыхнуло прямо за спиной герцога. Я даже закричать не успела. Не успела ничего. Безмолвный крик прошил вены паутиной страха. Глаза, что взирали на меня с ледяным огнем, вдруг опустели.

Вой! Дикий вой был словно не в замке, а в моей голове, оглушая, поражая неверием. Нет, я не верила. Глядя на то, как проворачивается острие меча, замершее лишь в сантиметрах от моего лица, я не верила своим глазам.

Грохот! Он сотряс стены, пол и потолок, но ядовито-золотое свечение уже оплело каждый сантиметр комнаты. И оно принадлежало не Себастьяну. Тысячи блесток, что словно в насмешку ярко сверкали, напоминая о праздниках, о чем-то волшебном, о чуде, были сотворены не им.

– Прости. Прости за все, – одними губами произнес Себастьян и рухнул на колени, едва лезвие покинуло его тело.

За его спиной стоял даже не человек. Лишь туман, тень в черном балахоне, крепко удерживающая огромный меч.

И все, что я могла, – это продолжать впиваться пальцами в его камзол.

– Черное серебро – то единственное, что пробивает любую защиту, любые чары, любую магию, – раздался из портала каркающий голос.

Я узнала ее мгновенно. Словно королева, Матушка Тез вышла из портала, любуясь сотворенным. Стены содрогнулись повторно. Кто-то отчаянно пытался прорваться к нам, но улыбка, полная превосходства, говорила слишком о многом.

– Гордись, герцог де Зентье. Последний меч из черного серебра нашел свой покой в твоей плоти. Это было трудно, но я отыскала его. Я же обещала, Себастьян. Ты заплатишь за смерть моей сестры.

Меч в руках тени начал плавиться прямо на глазах. Жидкий металл каплями стекал вниз, но до ковра не долетал, словно растворяясь в воздухе.

– Жалкий даже в смерти! – выплюнула женщина, глядя на захрипевшего герцога. – Щенок, тебе со мной не тягаться. Тебя даже эта идиотка вокруг пальца обвела.

Яркая желтая птичка вылетела из портала в тот самый момент, когда тень исчезла вместе со своим орудием, и взгляд Матушки Тез остановился на мне. В этот самый миг кольцо, о котором я уже забыла, запылало, причиняя неимоверную боль. Я закричала, но не слышала своего крика.

– Матушка Тез! Матушка Тез, вы убьете мое тело! Вы обещали! – истерично взвизгнула Айя.

– Столько магии на нее потратила! Идиотка! Если бы не кольцо, если бы я не смогла сдержать чары, наложенные на это тело, она разрушила бы весь мой план!

Столько ненависти! Столько жгучей ненависти – и боль стала сильнее! Все, о чем я могла сейчас думать, – это чтобы все прекратилось. Чтобы боль ушла.

– Но вы же справились! Вы же не позволили силкам вытянуть чары! Пожалуйста!

Наверное, я даже не плакала. В этой возникшей тишине я осталась с болью один на один. Она затапливала сознание, а я просила, просила всех богов о помощи, но боги не откликнулись. Зато я отчетливо ощутила, как начала нагреваться чаша, которую я по-прежнему прижимала к себе одной рукой.

Ощутила и вспомнила, что я фактически фея и имею право на одно желание для себя. «Вернуться домой» – шептал разум, не желающий находиться в этом страшном мире. «Избавиться от боли» – кричал каждый сантиметр моего тела. И только сердце умоляло излечить смертельную рану герцога де Зентье. Мужчины, чье дыхание прервалось в тот самый миг, когда последняя капля меча растворилась.

И я взмолилась. Взмолилась как никогда. Игнорируя боль, слабость и голос, что мог только шептать.

Шептала отчаянно и дико. Шептала, намертво вцепившись в «Чашу Желаний». Шептала, когда боль резко схлынула, а стены спальни Себастьяна содрогнулись повторно.

– Уходим! – закричала Матушка Тез, а я услышала треск, но не остановилась ни на мгновение.

Ни тогда, когда чашу попытались забрать из моих рук. Ни тогда, когда приспешницы феи схватили меня за волосы, стаскивая с кровати. Ни тогда, когда двери щепками вылетели из проема, а нас поглотил портал. Я шептала как мантру, как заклинание. Я шептала как безумная, а голос рвался, то взлетая, то вновь ломаясь на шепот.

Я молила о чуде. О чуде, в которое давно перестала верить. Вспоминала родителей, свою прошлую жизнь – детство, юность, все плохое и хорошее. Я молила о чуде, отказавшись от всего, лишь бы герцог де Зентье снова был жив.

– Да заберите же у нее чашу! – скомандовала Матушка Тез, и меня швырнули в стену.

Удар был настолько болезненным, что я прервалась – закричала, неожиданно обретая голос. Да только чаша выскользнула из моих рук, прокатившись по каменному полу какого-то подземелья. Слезы струились по щекам, но в полумраке их вряд ли кто-то заметил. Огромный зал освещали лишь три факела.

– Матушка Тез, мое желание! – напомнила о себе Айя.

– Твое желание? – расхохоталась эта ведьма, выглядящая по-настоящему жутко в полумраке. В