увидел? И где остальные «не твои» люди?

Каждая фраза источала иронию. Кеннет взглянул в глаза Йавена и увидел в них… ожидание. «Теперь твой ход, — говорил, казалось, этот взгляд, — я проиграл с графиней, но теперь мой противник — ты». Лейтенант спокойно сошел с возвышения, присел над лежащим, совершенно игнорируя растущий шум. Аккуратно перевернул его на спину, проверил пульс. Мальчик был жив, и казалось, что, кроме большой шишки на лбу, он совершенно не пострадал. Кеннет поднялся и обратился к залу:

— Горная Стража кроме номеров носит на плащах собственный символ, — сказал он, дотрагиваясь до знака на груди — стилизованной собачьей головы. — Вышить себе номер может всякий, но за фальсификацию символа отряда Стражи — пойдет под топор.

Ему не пришлось прибавлять, что на плаще пленника такого знака нету. Шум стих, и лейтенант понял, что он оказался в центре внимания всех в зале. Откашлялся.

— Этот плащ принадлежал моему десятнику и как подарок был отдан в руки некоему ребенку, которого коснулись боги. — Он склонился и взял лежащего на руки. — В империи не принимают в армию целованных Госпожой Удачи.

Он двинулся вдоль зала, от лавки к лавке. Паренек был легким, слишком легким для своего возраста, голова его бессильно свешивалась. Плоское лицо, легко скошенные глаза, маленький подбородок были слишком хорошо видны. Никто в здравом уме не мог бы продолжать думать, что это — шпион. Люди кивали, успокаивались, большинство переводили повеселевший взгляд на Йарвена и Навера. Становилось понятным, что эти двое сваляли дурака.

Кеннет обошел зал и встал перед жрецом. Тот взглянул ему в глаза и широко улыбнулся. Улыбнулся!

— Хорошо, лейтенант. Это проясняет наше небольшое недоразумение, — махнул рукою жрец, и двое подручных Навера подошли и отобрали у Кеннета паренька. — Однако мы до сих пор не знаем, что с ним делать: ведь, в конце концов, он прокрался через границу и крутился подле замка. Такие вещи даже идиоту нельзя спускать.

— Лейтенант, — позвала его графиня от стола. — Прошу вас подойти ко мне.

Что-то в ее голосе приказало ему сразу же повиноваться. Она смотрела напряженно, с лицом неподвижным, будто маска. Кокетливая, щебечущая девушка исчезла бесследно. Прошептала:

— Лейтенант, здешние люди не признают, — поколебалась она, — таких, как этот мальчик, теми, кого коснулась Госпожа Удачи. Не считают, что они приносят счастье. В некоторых наиболее древних разновидностях культа Сетрена их даже считают теми, кого коснулась тьма. Есть селения, где после рождения такого ребенка его и мать закапывают живьем в землю. Вы понимаете?

Он не понимал. Покачал головой.

— Никто и ничто его здесь не охраняет. А если кто-то из ваших солдат вытащит оружие, мы не выйдем отсюда живыми. Я видела вооруженных людей в дверях, и это не была стража тахга.

Кеннет перевел взгляд на младших офицеров и едва заметно указал им на все еще стоящих в идеальных шеренгах стражников. Те поняли. Встали и пошли к своим десяткам. Заняли места в строю.

— Что теперь? — Лейтенант обратил вопрос непосредственно к графине.

— Теперь, — опустила она взгляд и сразу же вскинула его. — Теперь они его убьют.

Поймала его врасплох, но, скорее всего, говорила серьезно.

— Нет… Тахг…

— Нет, стражник, не могу. — Владыка Винде’канна не взглянул на него, только сжал кулаки. — Это пленник Навера, и даже у меня нет права его отобрать. Это дело не между ним и мною, но — между ним и тобой.

— И он примет вызов?

Слова эти у него вырвались, будто вообще миновав часть мозга, отвечавшую за мышление.

— Я запрещаю! — Шепот графини скрежетнул железом. — Офицер империи не скрестит меч с племянником тахга! Если проиграешь — он все равно его убьет. Если выиграешь и прольешь здесь кровь кого-то из рода Сына Топора, мы получим войну. Ничего нельзя поделать. Ничего!

Кеннет повернулся в сторону зала, где продолжались приготовления к забаве.

Парнишка стоял, поддерживаемый под руки двумя головорезами Навера. Голова его еще свешивалась на грудь, грязный плащ волочился по земле. Племянник тахга взглянул на лейтенанта и усмехнулся. Махнул рукою, кто-то брызнул в лицо пленнику водой. Рывок, сдавленный крик, руки в железе сильнее сжали плечи. Кеннет не видел лица парнишки, но движения мышц спины, то, как он замер, панические подергивания головой говорили слишком о многом. Боль, шок, дезориентация. Растерянность.

— Ты знаешь, где находишься?

Голос Навера был тих и ласков. Мальчишка не ответил, голова его все двигалась из стороны в сторону, будто он что-то искал. Небрежно, наотмашь, бандит ударил его по лицу. Голова пленника дернулась назад, вперед и сделалась неподвижной.

— Я задал тебе вопрос. Ты знаешь, где находишься?

Тишина. И потом:

— Нет, господин. Не знаю.

— Хорошо, умеешь говорить. А слушать?

— Не… не знаю, господин.

— Давай так: я скажу, где ты находишься, а ты ответишь, кто ты такой. — Навер улыбнулся еще шире и снова взглянул на Кеннета. Пояс с мечом, как показалось лейтенанту, внезапно отяжелел, ладони прошила дрожь.

— Ты в замке Лав-Дерен, в столице свободного королевства Винде’канн. Ты прокрался под ворота, и там мы тебя схватили. Ты шпион?

Снова тишина, будто пареньку приходилось обдумывать даже такой простой вопрос.

— Я не знаю, господин.

— Не знаешь? — Навер схватил паренька за волосы. — Как это — не знаешь?

— Не знаю… не знаю, что такое шпион, господин.

Кто-то в зале фыркнул смехом: коротким, нервным и одновременно сдавленным.

— Это некто без чести и достоинства. Знаешь ли ты, что такое честь, парень?

Навер спокойно ждал ответа.

— Не врать, господин… И быть добрым к другим…

— Хорошо. Не врать. Скажешь ли мне, что ты здесь делал?

Формулировку ответа пленник подыскивал несколько ударов сердца. Какое-то время выглядело так, словно он пытается вырваться из рук людей Навера, потом он просто мотнул головой в сторону вышитых на плаще двух шестерок.

— Я теперь солдат, господин… Мой отряд шел к вам, ну и я следом.

Шум и сразу тишина, несколько солдат Горной Стражи шевельнулись. Кеннет лишь взглянул на десятников — и рота снова вытянулась, словно на параде.

— Солдатом? — Племянник тахга улыбнулся поощряюще. — И тебе приказали сюда прийти?

— Нет, господин. Я сам пришел.

— А знаешь ли ты, что за то, что ты скрывался у замка, за осмотр стен наказание — смерть?

Мальчишка дернулся, замер снова.

— Нет, господин… я…

— Тихо! Если носишь плащ имперской армии и скрываешься в ночи под замком в чужой стране, то твои выкрутасы тебе не помогут. Наказание за такое — замуровывание живьем в подземелье: тебя оставляют там, пока не помрешь с голода. Это суровое наказание, но справедливое. Шпион