Все говорили ему об этом – не вини себя, ты ничего не мог, здоровье матери было подорвано, силы организма истощены; доктора еще и про слишком резкую временную ремиссию не забывали упомянуть.

Илья слушал, молчал, кивал. Не возражал.

Прошлая весна едва не убила его. Нынешняя отняла двух единственных женщин, которых он любил – и каждой из них ему нужно было столько сказать…

Несказанные слова и непролитые слезы застряли в глотке; несделанное, непережитое и непрожитое лишало желания двигаться вперед. Илья чувствовал себя так, словно серое марево из Нижнего мира до сих окутывает его, забивается в нос и горло, мешает говорить, дышать, слушать.

– Ты точно все решил? – в который уже раз спросил Миша, покосившись на сумку.

– Точнее не бывает.

Илья взял на работе отпуск за свой счет. Хотел уволиться, но шеф уговорил не делать этого.

– Захочешь – вернешься в любое время, – сказал он. – Тебе тут всегда рады.

Илья был благодарен, но только чувствовал, что не вернется. Эта книга прочитана и поставлена на полку. Правда, новую он еще не открывал, даже в руки не брал.

– Когда планируешь обратно? Хотя бы примерно?

Обратный билет у Ильи был с открытой датой.

– На вашу свадьбу точно приеду, – отговорился он.

Миша, наверное, думал о том, что отъезд Ильи похож на бегство, и возразить на это было нечего. Даже место Илья выбрал наугад, просто доверившись случаю. Пойди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что.

– Сербия – прекрасная страна, – заученно сказал Илья, который всего пару недель назад вообще не задумывался о том, что за жизнь там, в Восточной Европе, на таинственных мистических Балканах.

– Слушай, куда ты один? Зачем? Белиберда какая-то! Хочешь…

– Не хочу, – перебил Илья. – Мне так нужно, понимаешь?

Он мог бы рассказать о том, как сводят его с ума пустые комнаты, как давит на сердце кладбищенская тишина: два холмика рядом, два креста, два снимка. Как мучают бесконечные «не»: не уберег, не спас, не разглядел, не успел… Мог бы, но не стал.

Миша помолчал немного и сказал:

– Раз решил – езжай. Но чтоб был на связи каждый день!

– Звучит как угроза.

– Это и есть угроза, болван. – Друзья обнялись. – Ты знаешь, я всегда рядом. Даже если далеко.

Спустя минуту они вышли на лестничную клетку. Илья прикрыл дверь, повернул ключ в замке. Подержав связку в руке, отдал ее Мише, которого попросил присматривать за квартирой.

Они вышли из подъезда и направились к машине, за рулем которой сидела Леля. Увидев их, она улыбнулась и помахала рукой.

– Кстати, чуть не забыл! Семен Ефремович опять звонил, – сказал Миша.

Илья связался со старым ученым, как только смог, рассказал, что случилось, и с той поры тот периодически звонил, просил Мишу и Илью приехать. Старик был рад, что все благополучно завершилось, хотя, кажется, сомневался, вправду ли страшное позади. Ему хотелось поговорить, узнать подробности, но у Ильи не было сил на такие беседы, так что он постоянно отговаривался.

– Я сказал, что ты уезжаешь, и он сначала переполошился, а потом сказал, что это правильное решение.

– Почему, интересно?

– Сказал, если судьба по какой-то причине стала кардинально меняться, если человек раз за разом сталкивается с необъяснимым, тому есть причина.

– То же самое можно сказать о тебе, – справедливо заметил Илья.

Они уже дошли до машины, но не спешили садиться в нее.

– Старик так и сказал: это касается нас обоих.

– Он что, думает, случится еще что-то? – поразился Илья.

Миша усмехнулся.

– Этого он не говорил, побоялся, наверное, что я слишком сильно обрадуюсь. Семен Ефремович считает, что в таком случае опасно цепляться за устоявшуюся жизнь, желая оставаться в прежних берегах. Надо перестать сопротивляться, не бояться перемен и позволить судьбе куда-нибудь тебя вывести.

– Ребята, прошу прощения, что прерываю, но самолет ждать не будет, – сказала Леля, опустив стекло.

– Точно! – Миша хлопнул ладонью по капоту, заканчивая разговор. – Пора.

Илья засунул сумку в багажник и вслед за Мишей сел в машину.

«Что ж, если так, значит, пускай судьба ведет. Будем надеяться, она знает, что делает», – подумал Илья.

Автомобиль выехал со двора.