– Мы разведены уже много лет, хотя иногда общаемся. У нас вполне дружеские отношения. Алик полностью в курсе. Зовут ее Зоя. Он тоже так ее называет. Она здесь бывает, но не очень часто.

– Это она? – Гена кивнул на фотографию на рояле.

– Нет. Это моя вторая, почти что жена. Ее убили. Убили и моего брата, – Влад показал на вторую фотографию, – и чуть не убили меня. Вернее, я чудом остался жив.

– За что?

– Гена, тебе еще не пришло в голову, что я не беден? – Влад холодно улыбнулся одними губами.

– Пришло. Разборки?

– Нет. С братвой я дел не вожу. Бизнес у меня легальный и прибыльный. Да, вот еще что, тебе нужно будет съездить в «Стиль» подобрать себе что-нибудь официальное. Если захочешь, можешь взять еще что-нибудь. Я тебе даю штуку подъемных.

– Я постоянно должен буду ходить в костюме, как ваши телохранители?

– Твои, – с холодной улыбкой поправил его Владислав. – Ребята соблюдают официоз, когда его соблюдаю я. А ты можешь смотреть по обстоятельствам. Стань парню старшим братом.

– Попробую, – Гена улыбнулся.

– Посиди здесь, я сейчас вернусь, – Владислав поднялся.

Гена остался один. Он некоторое время смотрел на пляшущие в камине языки пламени. Нервное напряжение понемногу спадало. Гена встал и подошел к окну. Окно выходило в сад. Накануне выпало довольно много снега, и ветки деревьев прогнулись чуть ли не до земли. Между деревьями во дворе виднелась беседка, тоже засыпанная снегом. На ближнее к дому дерево села ворона, сбивая снег с веток. Неожиданно Гена ощутил за спиной чье-то присутствие, и его горла коснулось холодное лезвие. Реакция его была молниеносной. Последовавшая за этим борьба была непродолжительной, но довольно жесткой. Закончилось все тем, что Гена оказался сверху, прижав Владислава к полу.

– Ну, все, все! – примирительно сказал Владислав.

– Действительно все? – недоверчиво спросил Гена.

– Все. Мамой клясться все равно не стану.

Гена поднялся и только теперь взглянул на лежащий рядом с Владиславом нож. Это был охотничий нож с идеально отполированным лезвием. Владислав сел, отбросил назад волосы и улыбаясь сказал:

– Неплохо. За малого я могу быть спокоен. Это в полную силу?

– Добавить? – поинтересовался Гена.

– Не стоит, – Владислав поднял нож и метнул поверх головы Гены. Лезвие довольно глубоко вошло в дверной косяк. – Стреляешь хорошо?

– Нормально. Десятка, – Гена подошел и выдернул нож. Между лопатками прошел неприятный холодок – лезвие было острым, как бритва.

– Тогда будем надеяться, что сработаемся, – Владислав поднялся и сел в кресло.

– Влад, а что, если я сорвусь и снова запью? – глядя в пол, спросил Гена.

– Задавлю, – улыбка Владислава была почти нежной, но от нее хотелось спрятаться хоть на край света. – Я ведь тоже не в полную силу порезвился. Сам же потом спасибо скажешь.

Гена заехал к Эрику в офис, отдал документы, съездил в «Стиль» и поехал к родителям. Мать очень обрадовалась, увидев его трезвым и в хорошем настроении. Отец все еще был сердит. Пока мать накрывала стол для ужина, отец спросил его:

– Что ты думаешь делать? Так и будешь сидеть?

– Нет. Я нашел работу, отец. Кстати, вам с мамой чуть-чуть денежек привез, – Гена достал триста долларов и положил их на телевизор.

– Откуда такие деньги? – отец нахмурился.

– Говорю же, работу нашел, – Гена улыбнулся. – Хорошую работу, денежную.

– С бандитами связался, что сразу деньги появились?

– Нет. Ты же знаешь, отец, я от бандитов держусь в стороне.

Пришла мать и позвала их ужинать. Отец все так же хмуро смотрел на него, когда они сели за стол.

– Так откуда деньги, Гена? – спросил он строго. – Что это за работа?

– Знаешь аптеки такие – «Ваше драгоценное»?

– При чем здесь аптеки?

– Это вообще не только аптеки, это – большая фирма. Хозяину этой фирмы для сына нужен телохранитель.

– Я же сказал, что с бандитами связался, – мрачно сказал отец. – Генка, если не сопьешься, так пристрелят тебя. Или еще лучше – в тюрьму посадят.

– Отец, все нормально, легально, бандитов там нет.

– Так зачем его сыну телохранитель?

– Это мальчик четырнадцати лет. Когда пытались выкачать деньги из отца, избили ребенка. Теперь он ищет ему телохранителя. Взял меня.

– Просто так подошел и взял?

– Мой знакомый работает у него исполнительным директором. Вот он и посоветовал. Отец, ты можешь не волноваться. Я был там не единственным кандидатом.

– Куда же остальные делись?

– Они остались охранниками в офисе.

– Интересно, и сколько платить тебе будут за это телохранительство?

– Тысячу долларов в месяц. Потом, может, больше.

– Гена, а ты мальчика видел? – спросила мать. – Может быть, мальчик больной или еще что-нибудь не так?

– Видел. Мальчик мне понравился, и я мальчику тоже. Со здоровьем у него все в порядке.

– Отец, может, ты напрасно так в штыки это принимаешь? – спросила мать. – Может, действительно все будет хорошо?

– Знаю я у него это «хорошо», – отец нахмурился. – Видел уже, когда он чертей ловил. Хозяин твой знает, что с тобой было? А то узнает и выкинет тебя через пять минут.

– Знает. Пообещал, что если я запью, то долго об этом буду жалеть.

– Я думаю, – отец мрачно усмехнулся.

– Будет тебе, отец, – примирительно сказала мать. – Давай будем надеяться, что у сына наконец все наладится.

– Я бы не ворчал, если бы у сына когда-то не было все нормально – работа, жена, деньги. Что осталось?

– Все будет снова, отец, – заверил его Гена. Вечером, вернувшись домой, Гена был почти счастлив.

Осталось совсем незначительное ощущение неудовлетворенности собой. Какое-то время Гена не мог понять, откуда оно взялось. Все было вроде бы хорошо, но… Гена стоял у окна, курил и смотрел на заснеженную улицу. За редкими морозными узорами на стеклах расплывались огни фонарей и проезжающих машин, спешили редкие прохожие. Прошел мужчина с собакой, женщина с сумками… Женщина с сумкой! Гена взглянул на часы. Было почти восемь. Время для визита вполне допустимое. Он начал быстро одеваться. Почти выбежав на улицу, он остановил первую попавшуюся машину, попросил водителя отвезти его к цветочному магазину на проспекте и там подождать. Купив розы, он поехал туда, куда помог донести девушке сумку. Расплатившись, он вошел в подъезд и неожиданно подумал, что ее может не быть дома или она может быть не одна. «В конце концов, что я теряю? – подумал он. – Отдам цветы, извинюсь и уйду. Девчонка предсказала мне удачу, а я вчера ей нахамил. Некрасиво вышло». И все равно, когда он звонил в дверь, сердце стучало, пожалуй, чаще, чем надо. За дверью послышалось какое-то движение, и ее голос спросил: