Вот блин! О господи… Одна из них только что пошевелилась. Том заморгал, протер глаза и стал всматриваться еще пристальнее. Одно из костяных чучел, сделанное из старой одежды и тряпья, сейчас ползло вдоль стены. Том собрался было вскочить и побежать за родителями, но потом остановился. Все пропало. Может, ему показалось?

Но если и показалось, то продолжало казаться, потому что появилась еще одна фигура, вылезавшая в самое нижнее окно башни. Это было чучело, которое Джо считал самым забавным: на нем было женское платье в цветочек и большая соломенная шляпа. Том четко, почти как при дневном освещении, видел, как шляпа подрагивает на голове странной фигуры. Затем та спрыгнула в тень и исчезла.

Что за чертовщина здесь происходит? Они что, все собираются встать и начать двигаться? Том уже стоял на коленях, не заботясь о том, что его могут увидеть. Собственно, он даже надеялся, что его заметят. Еще движение, наверху внешней стены. Затем еще две фигуры, двигавшиеся вместе, как будто одна тащила другую.

— Папа! — позвал он достаточно громко, но так, чтобы не разбудить Милли, спавшую в комнате по другую сторону коридора. — Папа, иди сюда!

Его коснулась чья-то рука, и он едва не выскочил в окно. Слава богу, здесь есть еще кто-то — кто-то, кто тоже может это увидеть. Он отодвинул занавеску, чтобы посмотреть, кто зашел нему в комнату.

Джо. Том притянул Джо к себе и снова укрылся за занавеской.

— Смотри на аббатство, — шепнул он. — Костяные люди живые.

Джо прижался лицом к стеклу. Мальчики видели, как одно из костяных чучел пробежало через заросшее травой место, где когда-то был главный зал церкви, и скрылось за грудой камней. Том посмотрел на Джо, но тот не выглядел удивленным.

Он почувствовал, как возбуждение вдруг камнем придавило желудок.

— Это она, верно? — шепотом спросил он. — Костяные люди не двигаются сами по себе. Это она передвигает их.

Джо отвернулся и попытался слезть с подоконника. Том остановил его, схватив за руку так крепко, что тому наверняка должно было быть больно. Джо пробормотал что-то, чего старший брат не разобрал.

Том ни о чем не думал. Он просто с силой толкнул его. Джо разбил стекло головой и упал на ковер.

Позже, когда стало ясно, что жизнь Джо вне опасности, когда его пожалели и обласкали, уложили в постель с горячим шоколадом, сказками на ночь и невероятной суетой со стороны мамы, а Тому запретили до конца декады выходить из своей комнаты, он наконец понял, что сказал Джо, перед тем как разбить голову.

— Я не…жен…ворить. — пробормотал он, что в переводе с его языка означало: я не должен говорить.

— Идите с миром и служите Господу! — сказал Гарри.

Орган начал играть завершение службы, и он сошел с алтаря. Реншоу, как всегда, покидали церковь первыми. Когда Кристиана поднялась со скамьи вслед за отцом и дедом, оказалось, что она что-то сжимает в кулаке.

Гарри зашел в ризницу, пересек ее, отодвинул задвижку двери, ведущей на улицу, и быстро прошел к задней части церкви — как раз вовремя, чтобы пожать руку Синклеру, когда тот вышел из здания. Кристиана тоже, не глядя, протянула ему руку. Теперь в ней уже ничего не было. Затем вышли Майк и Дженни Пикап. В глазах Дженни стояли слезы, в руках она держала небольшой букет розовых роз. За неделю до этого Гарри оставил у дверей церкви чистый блокнот, предложив прихожанам записывать туда имена людей, которых они хотели бы вспомнить во время службы. В первой строчке стояло имя Люси.

— Спасибо вам. — сказала Дженни. — Это было замечательно!

Дальше следовала остальная паства, и всем требовалось лично пожать руку викарию, поблагодарить его и сказать что-то о своих ушедших близких. Почти в самом конце вышла Джиллиан, которая в последнее время не пропускала ни одной службы, что, по идее, должно было его радовать: появился еще один солдат Христа и все такое. Имя Хейли также было упомянуто во время службы. Гарри пожал ей руку и, зная, что у нее нет могилы, где можно было бы воздать почести погибшей дочке, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Правда, когда он делал это в прошлый раз, Джиллиан в последнюю секунду повернулась и их губы встретились. Неловкость не смогли сгладить даже его спешно произнесенные извинения.

Вслед за ней вышла женщина средних лет с рыжими волосами, она была последней. Гарри зашел обратно в церковь. Проверяя, никого ли не осталось в зале, он пошел по проходу между рядами скамеек. Кто-то разбросал здесь лепестки роз.

Он посмотрел вверх. Лепестки почти наверняка упали с балкона. Они лежали на том самом месте, где погибла маленькая Люси Пикап и куда едва не упала Милли Флетчер. Гарри вспомнил сжатый кулак Кристианы, когда та покидала церковь. Оставив лепестки там, где они лежали, он быстро прошел по проходу снова в ризницу, убедился, что дверь на улицу заперта, и принялся переодеваться. Через три минуты он вышел в шортах и, поеживаясь от холода, закрыл за собой дверь в ризницу.

— А вы, оказывается, мастер быстрых переодеваний!

К нему направлялся один из прихожан, мужчина лет под семьдесят. Раньше он рассказывал Гарри, что на церковном кладбище покоятся его жена, родители и двое братьев.

— У меня много разных талантов, мистер Харгривс, — ответил Гарри, опираясь о церковную стену и разминая ноги перед бегом.

— Не стоит делать это со стеной, приятель. На таком ветру вы ее просто повалите.

— Вот уж не думала, что у викария такие ноги! — насмешливо фыркнула женщина, которая, прихрамывая, появилась из-за спины Стенли Харгривса.

— В здоровом теле здоровый дух, миссис Хауторн, — в тон ей ответил Гарри. — Простите, но лучшей пары у меня нег.

Проходя мимо, женщина коснулась его руки. Он почувствовал запах нафталиновых шариков, с которыми хранилась ее одежда, и уловил легкий кисловатый душок. У Минни Хауторн, похоже, были проблемы с контролем мочевого пузыря.

— Эти тоже вполне хороши, парень, — сказала она. — Вполне.

Гарри пробежал мимо двух стариков и, покидая церковный двор, заметил Элис, которая собиралась усадить Милли на заднее сиденье автомобиля. Он спустился немного по склону и увидел, что Элис уже разговаривает с женщиной с крашеными рыжими волосами, которая вышла из церкви после Джиллиан.

— Какая красивая девочка! — сказала рыжеволосая женщина, протягивая руку, чтобы погладить Милли по голове. — У меня была такая же. Смотрю сейчас, и прямо сердце разрывается.

Милли уклонилась от ее руки, спрятав лицо за маминым плечом. Как раз в этот момент Элис заметила Гарри. Он бежал медленно, не желая мешать и перебивать разговор. К тому же он не был уверен, что его встретят радушно.

— Они вырастают так быстро, — сказала Элис.

— А моя уже никогда не вырастет, — ответила женщина. Не имея возможности коснуться Милли, она погладила ее по плечу. — Берегите свою малышку. Даже не представляешь, насколько бесценны дети, пока не потеряешь ребенка.