Аквитания или любая другая провинция, занятая англичанами, может находиться под полным суверенитетом короля Англии. Король Франции, говорили они, не имеет права санкционировать расчленение королевства, которое он поклялся сохранить во время своей коронации. Англичане ответили, что права, на которые претендовала французская корона в Аквитании, были источником ожесточенных споров и постоянных войн в течение многих лет, и что никакой мир, достойный такого названия, невозможен, пока эти права сохраняются. Если препятствием является коронационная клятва, то решением проблемы является папская диспенсация. Не было никакой возможности примирить такие бескомпромиссные позиции, даже если бы инструкции послов были более мягкими, чем они были. Конференция продолжалась около месяца. Герцог Ланкастер держал открытый двор в своих апартаментах, развлекал кардиналов и чиновников папского двора с большим великолепием, потратив на это 100 бочек вина и несколько тысяч фунтов стерлингов. В атмосфере папского города, где царили про-французские настроения, несомненно, было что сказать в пользу такого решительного утверждения присутствия Англии. "Воистину, — говорили люди, — мир еще не видел равного ему". Но мира не было[236].

Король Наварры с заговорщическим видом слонялся по задворкам конференции, извлекая из ситуации все возможные выгоды. Он сделал вид, что с большой помпой и поспешностью покинул Авиньон вскоре после прибытия французских послов. Но, отъехав на небольшое расстояние от города, он остановился и ночью тайно вернулся в апартаменты во дворце Ги Булонского. Здесь в течение примерно двух недель Карл вел ряд тайных бесед с герцогом Ланкастером. Французские министры узнали о случившемся только через год, когда подробности были выведаны под пытками у одного из приближенных короля Наварры. Эти два человека договорились, что Карл в союзе с англичанами начнет открытую войну против короля Франции. Детальная стратегия будет разработана позже. Основные положения заключались в том, что Карл как можно скорее вернется в Наварру, чтобы собрать армию. Летом он высадится со своими людьми в одном из гасконских портов и вернется в Нормандию по морю. Генри Ланкастер соберет вторую армию в Англии. Затем оба полководца должны были объединить силы на полуострове Котантен и провести совместное вторжение в Нормандию. Вся эта договоренность должна была быть одобрена Эдуардом III и закреплена официальным союзным договором. Генри согласился встретиться с королем Наварры на Нормандских островах непосредственно перед высадкой его армии в Нормандии, чтобы скрепить договор и сделать последние приготовления. Но он научился не доверять Карлу и добился от того торжественной клятвы, что англичане не будут обмануты, как это было в прошлый раз[237].

В пышных залах папского дворца, расположенного неподалеку, формы дипломатического обмена были окончательно исчерпаны к концу февраля. Англичане были сильно озлоблены против французов, которых они обвиняли в нечестности, и против Папы, который попустительствовал им. Самое большее, на что Папе удалось склонить стороны, — это продление перемирия на три месяца, с 1 апреля по 24 июня 1355 года. Иннокентий VI надеялся, что эта пауза позволит прийти к какому-то компромиссу. Но правда заключалась в том, что обоим правительствам нужно было время для завершения военных приготовлений. Конференция закончилась жестким подтверждением герцогом Ланкастером притязаний Эдуарда III на корону Франции и полным отказом от любого соглашения, которое сохраняло бы его обязательства вассала в отношении территории, которую он там удерживал. Затем Ланкастер покинул Авиньон со своей свитой и вернулся в Англию[238].

Глава IV.

Шотландия и Лангедок, 1355–1356 гг.

Шотландия, которая когда-то была главенствующим фактором в политических расчетах Эдуарда III, к 1355 году была почти забыта. Шотландская кампания на севере Англии в 1346 году, призванная ослабить давление на Францию на ранних стадиях осады Кале, стала последним случаем, когда Старый союз угрожал тылам Эдуарда III, а в битве при Невиллс-Кросс, которая привела к ее кровавому завершению, англичане, казалось, наконец-то одержали окончательную победу, к которой они стремились полвека. Дело было не только в том, что самая большая шотландская армия, вторгшаяся в Англию за несколько десятилетий, была рассеяна и обращена в бегство. Король, Давид II, был взят в плен и перевезен в Лондон. Более пятидесяти баронов Шотландии, почти все лидеры нации и большинство ее опытных военачальников, были убиты или взяты в плен. В течение года англичане вновь захватили пограничные шерифства Бервик, Роксбург, Пиблс и Дамфрис, а также обширную территорию на южных низменностях. Эдуард Баллиол, марионетка, которую Эдуард III признал королем остальной Шотландии с 1334 года, вернулся с войсками Эдуарда III и обосновался на острове Хестан у побережья Галлоуэя, в регионе, где его предки были великими лордами на протяжении многих поколений и где его имя все еще имело значение. Здесь, в постоянной опасности от шотландских набегов, под защитой английских солдат и снабжаемый продовольствием английским шерифом Камберленда, Баллиол содержал свой маленький двор и претендовал на владычество над всей Шотландией от залива Клайд до Северных островов[239].

Большинство пленных во время войн XIV века могли рассчитывать на быстрое освобождение за выкуп, независимо от политических преимуществ от их удержания в плену. Но английский король сделал исключение для шотландцев. Хотя по закону они считались частной собственностью их пленителей, Эдуард III потребовал, чтобы они были переданы под его собственную опеку и содержались в его замках. Ни один из них не должен был быть выкуплен или освобожден без разрешения его королевского Совета. Эдуард III намеревался, если это было в его силах, обезглавить шотландскую нацию на целое поколение. Эта политика была популярна в Англии. Парламент, собравшийся в Вестминстере в начале апреля 1348 года, поставил условием предоставления субсидии то, что лидеры шотландцев, особенно Давид II и Уильям Дуглас известный как Рыцарь Лиддесдейл, ни в коем случае не должны быть освобождены. Когда через несколько дней из Шотландии прибыла депутация, чтобы обсудить этот вопрос с королевским Советом в Вестминстере, им сказали, что Давид Брюс был пойман за поджогами и убийствами в Англии как обычный вольный разбойник и не имеет права ссылаться на законы войны, чтобы выкупить себя. Эдуард III был достаточно готов отпустить Давида II в рамках более широкого урегулирования с шотландцами, и практически так и сказал, но инструкции послов не простирались так далеко[240].

Правительство Шотландии, пока оно существовало, находилось в руках Роберта Стюарта, наследного лорда главного стюарда королевства, который был избран Хранителем страны после катастрофы при Невиллс-Кросс. Роберт был очевидным выбором, он был племянником короля и предполагаемым наследником, к тому же, он был Хранителем и раньше, во время пребывания Давида II в изгнании в Нормандии в 1330-х годах. Со своими обширными владениями в западной Шотландии он был самым влиятельным лордом королевства. Но Роберт был