– И то, что ты самая лучшая хозяйка, тоже знаешь?

– Да, между прочим!

– Ну, тогда докажи!

– Запросто.

Яичница с ветчиной у Риты подгорела, пастеризованное молоко в пакетах оказалось скисшим, сахар к чаю она купить забыла, но Данила сделал вид, что этого не заметил.

– Ну, как? – спросила она.

– Спасибо, очень вкусно. А главное, уютно... М-да!

– Что такое?

– Кажется, в нашей маленькой компании кто-то... накаркал... И зачем ты про обсерваторию сказала?

– Эй, ты куда?

– Ухожу от тебя. Вернее, убегаю!

В дощатой кабинке было душно, снизу неприятно поддувало, под потолком назойливо жужжала муха, но давно Даниле не было так хорошо, как стало вдруг сейчас.

Рита ждала его у порога. На плече полотенце, в руке – кувшин для омовения. На губах озорная улыбка.

– Вид у тебя, как будто на целый год и два месяца помолодел.

– Издеваешься? – угрюмо спросил он.

– Нет, приглашаю отведать молодильных яблочек.

– Спасибо, сыт.

– По горло?

– Ниже... Гораздо ниже...

Только он вымыл руки и присел на лавку перед домом, как труба снова позвала его в быстрый путь...

– Может, в аптеку сходить? – спросила Рита, когда он опять взялся за мыло, чтобы вымыть руки.

– Само пройдет...

– Может, яблочки здесь ни при чем?

– Да вот и мне кажется, что слишком быстро, – кивнул он.

– Чем они тебя там кормили?

– Кто – они?

– Изверги, кто ж еще!

– Лапшой кормили. С ушей. Потом была муравьиная кислота. Две ночи как проклятый чесался. Думал, с ума сойду... э-э, от удовольствия. А если серьезно, то ничем не кормили. Хотя... Черт!

Данила вспомнил, как проглотил флеш-карту, и метнулся обратно к сортиру. С ходу перевернул кабинку, заглянул в яму.

– Ты решил сразу, с головой?! – поддела его подошедшая Рита.

– И как ты угадала?

Увы, но флешки нигде не было видно. И яма оказалась достаточно глубокой. Но тяга к чужим тайнам оказалась сильней брезгливости. Данила нашел в сарае лопату, вернулся к яме... М-да, сегодня был не самый приятный день в его жизни. Хотя, казалось бы, начинался так хорошо...

– Фу, как от тебя воняет! – сморщила свой носик Рита, когда он вернулся к ней.

– Это не от меня, это от грязного белья, – показал он ей флешку.

– Что это за хрень?

– Это не хрень, это дерьмо. Надеюсь, не безнадежно переваренное... Это в сейфе лежало, с деньгами. Так есть хотелось, что не удержался...

– Так теперь что, по второму кругу?

– Да нет, боюсь, что второго круга кто-то из нас не выдержит. Думаю, нужно найти этой штуке более достойное применение. Что, если там указан доступ к банковскому счету... э-э, на сто миллионов долларов? Тебе в чем больше нравится, в долларах, в евро?

– Если уж ты взялся фантазировать, то не останавливайся, сам придумай за меня, что мне больше нравится...

– Почему фантазирую?

– Потому что ты сам знаешь, к чему здесь доступ. Вернее, к кому... Глеб говорил про компромат в сейфе. Это он и есть, – с сожалением проговорила Рита.

Судя по ее виду, ей куда интересней было получить сто миллионов долларов... или хотя бы рублей, чем копаться в чужом грязном белье.

– Компьютер нужен, – вслух подумал Данила.

– Да это не проблема, – Рита озадаченно погладила щеку. – Тут город недалеко, а по дороге попутки ходят... Ты со мной или как?

– С тобой.

В компьютерном салоне за весь день они побывали дважды. Первый раз, когда покупали ноутбук. Вернулись домой, попытались его запустить, а оказалось, что на нем не установлена программа. Пришлось ехать обратно... Но в конце концов, компьютер удалось запустить. И флешка открылась легко и просто. Как оказалось, кислота желудочного сока ничуть ей не повредила.

Первое, что из списка обнаруженных документов бросилось в глаза, были звуковые файлы. Данила включил первый по счету и услышал хриплый и угнетенный мужской голос:

«...Гошу Солончука заказал Сыромягин. Да, Рикша говорил, что Глеб подходил к нему, просил помочь. Он уже решал проблему с Геной Покровкиным, и решил, как надо было...»

«А как надо было?» – спросил другой мужской голос.

При всем своем желании Данила не мог определить, кому они принадлежали. И кто такой Сыромягин, он тоже не знал. Зато догадывался, о каких таких Гоше и Гене могла идти речь.

«Ну как, чтобы дохлый номер... Глеб не хотел, чтобы пал смертью храбрых. Ему нужно было, чтобы пропал без вести. А Рикша по этим делам большой спец был...»

«Но Рикшу застрелили еще в прошлом году».

«Так в том-то и дело. Нет Рикши, а без него все концы в воду...»

«Но ты бы мог дать свидетельские показания?»

«Гера, ты меня с кем-то путаешь, – возмутился обличитель. – Я никаких показаний давать не буду. Я честный вор и с ментами дел не имею...»

«Но ведь этого козла и без ментов наказать можно!»

«Вот и я о том же, Гера! Закажи этого парня, или он закажет тебя. Гоши нет, Гены тоже, следующий ты на очереди... Может, он уже тебя заказал...»

«Так Рикши же нет!»

«А что Рикша? Хороших спецов у нас и без Рикши хватает. Все дело, брат, в цене...»

«К кому он мог обратиться?»

«Не знаю. Не ко мне, это точно... Ты лучше думай, к кому тебе нужно обратиться, чтобы решить проблему».

«А ее нужно решать».

«Вот и я о том же, Гера...»

На этом разговор обрывался. Видимо, Гера, он же Герман Конотопов, обратился за помощью к человеку, с которым разговаривал. Если он заказал убийство, то ему не было смысла смешивать это с компроматом.

– Кто такой Сыромягин? – спросила Рита.

– Я так понял, что это Глеб. Он не хотел, чтобы Гена Покровкин пал смертью храбрых. Он хотел, чтобы его компаньон пропал без вести... И Германа он мог заказать...

– Интересно, а сам Герман успел заказать Сыромягина или нет? – заинтригованно спросила Рита.

– Тебе не все равно? – косо посмотрел на нее Данила.

Ему и самому было интересно, но вмешиваться в это темное дело не хотелось... Впрочем, он уже вмешался в него. Вернее, вляпался.

– Ничего себе! Это чмо собаками нас травило, а мне все равно? Ну, нет!.. Эту запись ментам нужно слить, пусть они его к стенке!

– А ты разве не честный вор? Разве с ментами дело имеешь? – спросил Данила голосом человека, с которым общался покойный Герман Конотопов.