– Слушай, знаю, Сандор пришел из-за меня в бешенство… он испортил тебе день на работе?

– Нет у меня больше работы. – Крис похлопывает по подлокотнику, от которого поднимается едва заметное облачко пыли.

Она представляет, как мебельный магазин сгорел до основания или провалился сквозь землю. Если бы с «Твоим домом» случилась какая-нибудь катастрофа, это послужило бы отличным оправданием ее увольнения. Она гадает, не потребуют ли с нее объяснений, хотя Руби и посчитала, что начальник не станет докладывать в отдел кадров об инциденте с сэндвичем, чтобы не позориться.

Многообещающие предположения развеиваются, как только Крис произносит следующие слова:

– Меня уволили. – Он достает пачку влажных салфеток и вытирает лоб, а затем кожу за ушами. Она наблюдает, как он комкает салфетку и засовывает в другой пакет. Когда Крис нервничает, у него вечно появляются новые гигиенические ритуалы.

– Что ты натворил?

– Совершенно ничего. Невинен, как ягненок. – Он смотрит на нее стальным взглядом. – Я даже не устраивал себе лишний выходной, а потом не посылал начальство к чертям.

– Я была на больничном!

Он отвечает ей плаксивым тонким голоском:

– А Сандор сказал, что видел тебя на улице.

– Это ложь!

– Да ну?

В обычных условиях тайная жизнь Сандора в обличье лесного охотника послужила бы отличным поводом для сплетен, но что-то ей подсказывает, что сейчас Крис не в настроении шутить.

– Как бы то ни было, тебя это не касается.

Он снова взвивается.

– Ты раскачала лодку, что, скажешь, нет? Учти, у них теперь есть роботы-официанты, которые раскладывают еду по тарелкам… Ни в одном другом магазине таких еще нет. Почему выбрали именно наш? Что-то явно нарушило баланс. – Он выглядит подавленным, локти подрагивают, опираясь на колени. – Даже Сандор не в восторге. Что это за королевство без подданных?

Фрейя смотрит на лужицу воска на столе. Первой мыслью проносится: Руби была права. Неважно, что бы она ни сделала, ее все равно бы уволили.

– Что ж, может, оно и к лучшему.

Крис морщится.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит аренда моей квартиры? – говорит он. – Плюс нам с Джорджем пришлось заполнить пробелы. А вкусы у него, как ты можешь предполагать, утонченные.

– О чем ты?

– У меня есть счет в Харродс, – он выпрямляет спину, словно думает, что кто-то тайком за ним подсматривает. – Понимаешь? У меня больше нет никаких сбережений. А у тебя? Вряд ли аренда этой квартиры стоит копейки… тебя совсем не волнует отсутствие денег? – Он пытается запустить руку в волосы, но они слишком короткие. Крис откладывал деньги в надежде отправиться в путешествие. Ему удавалось счастливо жить на маленькие суммы. Зачем ему вдруг понадобилась всякая роскошь?

– Так найди новую дрянную работенку. – Она вытаскивает ладони из-под бедер и смотрит на бордовые ногти. – По крайней мере, нам больше не придется нюхать запахи немытого туалета.

Вдруг он опускает лицо в ладони. Ладони у него большие, извилистые вены обвивают костяшки пальцев. Фрейя с удивлением слышит его стон.

– О боже! – стонет он. – А я даже думал, что ты с ним заигрываешь.

Фрейя с отвращением морщится.

– Думаю, я нашла бы кого получше, чем Сандор.

Крис открывает рот, но тут же закрывает его с несчастным видом, словно у него не осталось сил что-либо объяснять. Вместо этого он подходит к зеркальной полке и начинает пальцем выводить узоры по слою пыли. В его квартире робот-пылесос наверняка умеет летать.

– Знаешь, – говорит он с тоской, – как-то он мне рассказывал, что отследил свое семейное древо до времен Плантагенетов[13]… Кажется, это было в тот день, когда все работники вышли на забастовку, а мы с тобой трудились, пока глаза не слиплись.

Что-то в его тоне проясняет ситуацию, но Фрейя все еще не может в это поверить.

– Тебе нравится Сандор, – ахает она. Неимоверным усилием она сдерживает подступающий смех. – Так ты поэтому всегда соглашался работать сверхурочно?

Лицо начальника возникает у нее перед глазами: измеряет температуру запеченных бобов, целится указательным пальцем в воображаемых птиц. Трудно представить, чтобы он был объектом чьих-то воздыханий.

Крис пожимает плечами.

– Это очень раздражает. Думаю, это появилось со временем. – Он смахивает пыль с рукава, и Фрейя замечает, что на нем тесная белая рубашка. Далекий привет от футболок, которые он надевал в пабы, выцветшие, не покидавшие его гардероба с тринадцати лет. Он ненавидел другую одежду. Он ковыряет носком ботинка следы на ковре, оставленные виварием, и поднимает взгляд на девушку.

– Твои волосы кажутся длиннее, – говорит он.

– А твои короче. И что?

– Вот скажи мне, – таинственно продолжает он. – Почему на твоей страничке сказано, будто ты была в Ирнфельде? Тебя взломали?

– Так случайно получилось. – Она откусывает половинку от оставшегося печенья, сладко пахнущего крошащегося комочка. – Но я хотя бы вышла из зоны комфорта. – Недавно она стала оглядываться на возможности, которые не сумела ухватить, их набралось на целый каталог.

– Молодец, – отвечает Крис, вытирая пыльный палец влажной салфеткой. – Я просто не ожидал.

– Не могу же я топтаться на месте.

– Еще бы.

Она смотрит, как он падает в кресло, опирается на колени так, что тело складывается почти вдвое. Как обычно, от него пахнет качественным шампунем. Они словно вновь оказались вместе в магазине, в бесконечном ожидании, когда же закончатся фрикадельки на хромированном подносе, уже не зная, о чем еще поболтать. – А он много что рассказал, – продолжает Крис. – Знаешь, что он выдал: фигуры, говорит, это такие люди, которые делают фиговые роллы. – Он невесело смеется. – Тупая шутка.

Комната погружается в давящую тишину. Фрейя подбирает крошки с юбки из искусственной кожи, ее мысли медленно витают среди видео, которые Руби показывала ей за ужином. Крис погрузился в мечты. Ей в голову приходит идея.

– Я знаю, как ты можешь с ним увидеться. – Ее еще тревожат воспоминания о том, как она наткнулась на своего начальника в Ирнфельде, но она знает, как выглядит его аватар и где он обычно бродит. Сандор не сможет догадаться, с кем он разговаривает, а Крис – при помощи смартфейса – подберет нужные слова. И глазом моргнуть не успеет, как они уже будут хлестать медовуху вместе.

На ее лице читается оживление, и она думает: как же легко вычислить Сандора.

– Он играл за охотника, – выпаливает она. – В Ирнфельде. Он меня не на улице встретил, просто постеснялся тебе признаться.