Заметив, что Фиона смотрит в его сторону, Йен притворился, что сердится и не замечает протянутых к нему рук.

– Я велел вам оставаться в карете!

Вместо ответа Фиона лишь покачала головой:

– Я не могла.

Она произнесла эти слова так просто, с такой уверенностью в своей правоте, что Йен невольно смягчился. И все равно он по-прежнему боролся с желанием схватить ее за плечи, встряхнуть, потом притянуть к себе и больше не отпускать.

– Я отвечаю за вашу безопасность, – строго сказал он. – Что, если бы вы по своей беспечности оказались у одной из стен, которые обрушились?

– По беспечности? – Фиона подняла бровь. – Так вот как это теперь называется!

– Как, черт возьми, я смог бы смотреть в глаза вашим родным, если бы вы пострадали?

Фиона сделала шаг назад.

– Вы что, считаете меня идиоткой?

– Я считаю, что вы легкомысленны и безрассудны.

– Безрассудна?

– Вы посетили несколько лекций по медицине, внесли в тетрадь кое-какие заметки, но это еще не делает вас врачом. Ваша квалификация годится лишь на то, чтобы выполнять указания.

Фиона пожала плечами:

– В простых случаях я прекрасно могу справиться сама…

– А я говорю, вы должны оставаться там, где вам было сказано. – Йен провел рукой по волосам. – Вы даже представления не имеете, что…

– Доктор! – крикнул кто-то из развалин, и Йен, повернувшись, увидел, как из-под завала вытаскивают мужчину. – Сюда, скорее!

В это мгновение Фиона почувствовала, как что-то оборвалось в ее сердце. Она повернулась, подняла голову и пошла прочь.

– Фиона, куда вы? – крикнул ей вслед Йен. – Карета в другой стороне!

О, она отлично знала, где карета. Она также знала, что в той стороне ее ждут уступчивость и послушание, вечная жизнь внутри уютной маленькой коробки без окон и дверей, и поэтому шла не оглядываясь по кирпичам и разбитым стеклам, пачкая низ юбки в лужах крови.

– Фиона! Не смейте оставаться здесь! И не злите меня, мне нужно работать!

Ну конечно, она не должна мешать ему! Это слишком серьезно, от него зависят жизни других. А от нее? Он не может пойти за ней, у него не было выбора, а у нее? Если бы выбор был, на первом месте, разумеется, оказалась бы не она. Сколько бы она ни училась, как бы ни преуспела в умении оказывать помощь, Йен всегда будет видеть в ней только женщину, которая согревает его постель и облегчает его жизнь, – никого больше.

Фиона шла, глотала горячие слезы и твердила себе, что нет смысла плакать о потере: все равно это не изменит неизбежного хода вещей, точно так же как плач по Луису не может вернуть его к жизни.

Едва ступив на порог, Фиона увидела, как расширились глаза слуги Симоны.

– Со мной все хорошо. Где мне найти сестру? Слуга сделал жест в сторону гостиной, и Фиона пошла туда.

Едва она вошла в комнату, как Симона выронила из рук книгу и бросилась к ней:

– Боже! Где ты…

– Это не моя кровь.

Симона схватила ее за плечи и оглядела сверху донизу.

– Ты уверена, что не твоя?

– Да.

– Ты убила Йена?

По непонятной причине эта мысль развеселила ее, и Фиона, вздохнув, ответила уже не так мрачно:

– Нет еще.

– Тогда чья это кровь?

– Думаю, Луиса.

– А кто такой Луис?

– Мальчик, который умер. – С трудом сдерживая слезы, Фиона попыталась выпрямиться.

– Скажи наконец толком, что случилось?

Когда горячие слезы хлынули по щекам Фионы, Симона обхватила ее руками, повторяя:

– Ну-ну, успокойся, все будет хорошо!

Да, ему следовало проявить больше настойчивости, признал Йен, подходя к дверям особняка Райлендов и готовясь показать себя с самой лучшей стороны. Факты оставались фактами; Фиона подвергла себя опасности, и хотя ее намерения были самыми благородными, он совсем не хотел остаток жизни, работая в критических ситуациях, постоянно тревожиться, не окажется ли среди доставляемых ему покалеченных его прекрасная жена.

Дверь открылась, и его впустили внутрь, без единого слова приняв у него пальто и перчатки.

Оставшись ждать в гостиной, Йен собрался с мыслями, прикидывая, что нужно сказать. Прежде вес го ему следует заботливо осведомиться о самочувствии Фионы, потом извиниться зато, что не смог уделить ей больше внимания и был с ней резок. Следует также дать краткое и ясное объяснение, почему ее действия вызвали у него такую естественную реакцию. В этом месте он остановится и позволит Фионе выразить сожаление по поводу того, что она оказалась такой недальновидной и неблагоразумной.

Далее он обстоятельно изложит, какого поведения ждет от нее, если снова случится что-либо подобное. Когда это останется позади, он примет ее приглашение отобедать с ними, а после обеда они пойдут прогуляться по саду, и весь ужас сегодняшнего дня останется лишь в их воспоминаниях…

– Добрый вечер, леди Райлснд, – произнес Йен с учтивым поклоном, когда хозяйка дома вошла и остановилась у двери. Он заглянул за ее спину, ожидая увидеть позади нее свою провинившуюся невесту, но…

– Фионы здесь нет.

Йен нахмурился: это вовсе не входило в его тщательно продуманный план.

– Надеюсь, с ней все хорошо?

Кэролайн пожала плечами:

– Физически она не пострадала, но очень сердита и очень обижена.

Обижена, вот как? Подавив гнев, Йен решил прибегнуть к помощи дипломатии:

– Боюсь, я повел себя днем не совсем правильно. Мне следовало проявить больше такта и…

– У меня сложилось такое же впечатление, – мягко сказала Кэролайн и опустила руку в карман платья, а затем протянула по направлению к нему со словами: – Я искренне надеюсь, что у вас хватит такта и силы воли, чтобы справиться с этим.

Йен смотрел на блестящий предмет, лежащий на ладони у сестры Фионы, и не верил своим глазам.

– Возможно ли? Неужели Фиона разрывает помолвку?

– Насколько я знаю, возврат кольца традиционно означает именно это. – Голос Кэролайн чуть дрогнул.

Йен не верил своим глазам. Почему, почему, твердил он про себя. Неужели потому, что он накричал на нее? Или потому, что был зол, испугавшись за нее? Так или иначе, он не собирается брать кольцо обратно.

– Где Фиона?

– Она не хочет, чтобы вам это было известно, и мы уважаем ее желание.