Порывшись во внутреннем кармане пиджака, Кудеяров протянул мне черно-белую листовку, отпечатанную на плотной вощёной бумаге. Сразу бросился в глаза рисунок оскаленной медвежьей морды в шипастом ошейнике и крупный заголовок «Томский КолизеумЪ».

Я бегло просмотрел описание. «30 августа… Закрытие летней арены… Серия боев один на один в малом круге Колизеума… Турнир Царя горы… Ставки принимаются весь вечер… Гвоздь программы — чемпион Сергей Игнатов супротив бурого медведя».

Серьёзно? Что-то вроде гладиаторских боёв? В Сибири?

— Завтра? — уточнил я. — Но здесь не указан адрес.

— Кому надо, знают.

— Ну-ну. И вы утверждаете, что это полностью законно?

— Сам Михал Прокопьич Брагин, томский полицмейстер, к нам лично регулярно захаживает.

Это здорово, конечно. Но это не ответ на вопрос. Впрочем, я не полицейский, чтобы допрос ему устраивать.

— И вы мне предлагаете поучаствовать в бою? Прямо завтра?

— Нет, конечно, — рассмеялся Кудеяров. — Ты, конечно, на вид парень крепкий, но без подготовки тебя там сожрут. К тому же, все участники боёв один на один уже объявлены заранее.

— Тогда зачем я вам?

— Новые люди нам постоянно нужны. Для начала походить, потренироваться, в спаррингах постоять с бывалыми бойцами. А там, при должной хватке, и в круг выйти. Даже в малом круге можно несколько червонцев поднять за один бой. А то и сотню. Без учёта ставок.

— Но до круга, сами говорите, ещё добраться надо. А до этого?

— Да и до этого что-нибудь перепадает, при должном старании. Завтра, например, могут понадобиться люди для потешных боёв. На разогреве между основными. Тоже можно зашибить червонец-другой.

— Заманчиво, — хмыкнул я. Впрочем, без особого энтузиазма. В голове тут же всплыл каверзный вопрос. Если новые люди вам постоянно нужны, то куда же старые-то деваются?

Однако, когда Кудеяров упомянул тренировки, спарринги, бои, в мозгу запустились ассоциации, сковырнувшие целый пласт до этого не всплывавших воспоминаний.

Тяжёлые глухие удары по боксёрскому мешку. Плотно перевязанные эластичным бинтом кулаки и запястья. Работа в ринге и на жестком, пружинящем татами. Противники. Много, и разных. В цветных мягких шлемах и шортах, в просторных светлых кимоно, в камуфляже и берцах…

Моё умение драться — это не какой-то врождённый талант. В прошлой жизни я этому долго и кропотливо учился с ранних лет. Начиналось всё как спорт, были и соревнования. Но потом это занятие перешло в иную плоскость. Более прикладную.

— Замечтался, смотрю, — окликнул меня Кудеяров. — Ладно, прячь бумажку. Моя уже вон пришла. Подумай, время до завтра есть. Если решишься — подъезжай завтра к шести часам сюда. Спросишь Дымова.

— А что насчёт оплаты?

— Как себя покажешь.

— Слишком расплывчато.

— Ну хорошо, давай так… — он на пару секунд задумался. — Тридцать целковых, для ровного счёта. Получишь, если продержишься до конца вечера, и мой человек останется тобой доволен.

— Тридцатка…

— Это хорошее предложение. Многие за такие деньги целый месяц спину гнут.

Угу. Скепсис я изображал больше для виду. Тридцатка для меня — и правда неплохо для начала. По крайней мере, на еду и прочие карманные расходы хватит на ближайший месяц.

Только вот бесплатный сыр — он обычно в мышеловке. Да и то только для второй мышки.

— Привет дорогой! Ты не сказал, что мы будем не вдвоём, — услышал я позади женский голос и шуршание юбок.

— Да так, небольшой деловой разговор. Молодой человек уже уходит.

С Кудеяровым произошла мгновенная и очень странная метаморфоза. Матёрый опасный волчара куда-то исчез, вместо него возник трепещущий, поплывший, как растаявший воск, подкаблучник, не спускающий глаз с предмета своего обожания. Смотрелось это даже смешно. Он засуетился, как мальчишка, буквально подскочил со своего места, сам придвигая стул даме.

Впрочем, этому было объяснение, незаметное обычным людям, но прекрасно видное мне. На уровне тонких тел силуэт Фомы сейчас напоминал букашку, опутанную паутиной знакомых призрачных щупальцев.

— Да нет же, пусть остаётся. Это невежливо — прогонять человека из-за стола! — возмутилась дама. — Вы ведь не против составить нам компанию?

Она уселась на предложенный стул справа от меня, расправив пышную юбку. И, наконец, подняла на меня взгляд из-под шляпки с вуалью.

Глаза её на мгновение расширились от удивления, сменившегося быстро спрятанным ужасом. Узнала она меня только сейчас. Я же вспомнил её уже по голосу. Да и сложно не вспомнить попутчицу, с которой провёл трое суток в одном купе. Да что там в одном купе — в одной постели.

Ольга Николаевна Истомина, собственной персоной.

Так вот к какому жениху она ехала… Что ж, как говорится, мир тесен. И этот не исключение.

— Вынужден отказаться, сударыня, — поднявшись, ответил я, с трудом скрывая улыбку. — Мне и правда пора идти.

Когда я вернулся в усадьбу Василевских, уже стемнело. В сумерках мне пришлось изрядно поплутать вокруг забора, отыскивая неприметную калитку. Помогли только остатки Аспекта Зверя, ещё сохраняющиеся в тонком теле и позволяющие видеть в темноте лучше, чем обычный человек.

Кстати, неплохой результат. Я удерживаю чужой Дар уже целый день, находясь вдалеке от «донора». Судя по всему, расстояние всё же не играет роли, и продолжительность удержания зависит от меня самого. Скорее всего, это тренируемый навык. Правда, сейчас от Дара осталось лишь бледное подобие, а энергетические структуры, его составляющие, больше похожи на размытые, едва различимые рисунки на песке. Действие их, соответственно, тоже ослабло.

Окна во флигеле светились изнутри — значит, Велесов не спит. Я облегченно выдохнул, потому что пробираться в дом тайком, в полной темноте, не хотелось бы.

— И где ты шатался? — раздался недовольный голос, едва я взялся за дверную ручку.

У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло от неожиданности.

Велесов сидел на завалинке в нескольких шагах от двери, и в темноте его силуэт полностью сливался со стеной. Я разглядел его, только когда он поднялся.

— И тебе добрый вечер, Демьян, — проворчал я. — Не спится?

Велесов, не ответив, первым прошёл в дом. Я последовал за ним.

Рады не было видно — похоже, она уже легла спать. Горница была окрашена несколькими желтоватыми световыми пятнами от эмберитовых светильников. В очаге теплились ещё неостывшие угли.

— Голоден? — спросил Велесов.

— Нет. Но что-нибудь горячего бы выпил. И поговорить надо.

— Ладно.