собирались, Пьер де Брезе попытался поговорить с королем наедине. Говоря о состоянии королевской армией, он заметил, что войска измотаны героическим походом, который они только что совершили, и в этой ситуации он считает за лучшее отложить сражение и подождать, хотя бы до следующего дня, чтобы люди могли отдохнуть, а те, кто еще был в пути, могли присоединиться к ним. Кроме того, это позволило бы гарнизону Парижа лучше подготовиться к атаке на арьергард графа де Шароле.

Удивленный внезапной переменой мнения де Брезе, Людовик прямо спросил его, не состоит ли он в сговоре с принцами.

Улыбнувшись Великий сенешаль Нормандии признался, что ранее действительно дал слово принцам, но его тело и душа остались с государем и он хотел бы жить или умереть за короля и с королем. Все это он сказал сказал шутливо, так как привык говорить.

Людовик выслушав своего собеседника и, будучи уверенным в нем, решил доказать свое доверие к нему, предоставив ему почетное место: именно Великий сенешаль должен был командовать авангардом королевской армии.

Одному из своих приближенных де Брезе сказал, говоря о обеих армиях: "Я их сведу сегодня так близко, что понадобится немалое искусство, чтобы избежать сражения". Эти слова, сам король передал много лет спустя Филиппу де Коммину. Вероятно, Людовик догадался, что советуя ему отложить сражение до следующего дня, де Брезе должен был иметь какие-то основания подозревать в измене графа дю Мэн, который не скрывал своего нежелания сражаться и который на рассвете того же дня, очевидно, принял герольда от графа де Сен-Поль.

Была уже середина утра, и знойное июльское солнце сделало жару невыносимой. Военный совет был коротким. Людовик объявил, что Пьер де Брезе примет командование авангардом, который на холме Монлери будет играть роль правого крыла, сам он возглавит центральный корпус, а его дядя, граф дю Мэн, будет командовать арьергардом и расположит свои войска на левом крыле. Затем король открыто сообщил своим капитанам информацию, которую принесли ему разведчики. Армия графа де Шароле заняла позицию на равнине Монлери, разбила там лагерь и была занята рытьем окопов и развертыванием внушительной артиллерии, имевшейся в распоряжении. Бургундцы намного многочисленнее королевской армии, но у них мало отважных людей, продолжал король. Со своей стороны, он считал их всех уже побежденными, потому что они сами загнали себя в западню. Это было именно то, что профессиональные солдаты хотели бы услышать накануне битвы.

Великий сенешаль отдал приказ своим войскам и двинулся в перед, за ним вскоре последовали королевские знамена. Было между 10-ю и 11-ю часами утра, когда король Франции повернул направо и, сойдя с дороги на Париж, поднялся на холм Монлери к находившемуся на его вершине замку. Вскоре он разместил своих людей на северном склоне холма, слева от авангарда Пьера де Брезе.

Перед глазами короля простиралось огромное равнина, которую позже называли "Полем слез". Почти в миле от него, на пологом склоне, к западу от дороги на Париж, слева от Людовика, почти до деревни Лонгпон, чуть более мили к востоку, расположилась аграфа графа де Шароле. Справа от короля красно-серое знамя, на котором был изображен серебряный единорог с золотыми копытами и рогом, обозначало позицию графа де Сен-Поль, который во главе примерно 8.000 человек командовал левым флангом бургундской армии. На на других знаменах развевались гербы двух сыновей графа де Сен-Поль, сеньора де Эрмини, первого канцлера графа де Шароле[60] и некоторых самых знатных рыцарей Артуа, Фландрии, Эно и Пикардии. Сгруппировавшись вокруг своего господина, лучники графа де Сен-Поль были одеты в красные и серые котты. В центре равнины возвышался штандарт Антуана, бастарда Бургундского, лазурный барбакан на золотом фоне, вокруг которого располагался корпус лучников, на красных сюрко которых красовался белый крест Святого Андрея. Недалеко от него виднелось знамя сеньора де Равенштейна. Наконец, слева от Людовика, у дороги Париж-Орлеан, большой черно-пурпурный штандарт, окруженный лучниками в коттах тех же цветов, обозначал позицию графа де Шароле.

Перед бургундским строем располагались лучники, защищенные от атаки вражеской кавалерии рядом заостренных кольев. В центре находился отряд из 500 английских лучников, которых Коммин считал "цветом и надеждой" бургундской армии. Они сняли обувь, откупорили бочонок вина и в данный момент были озабочены только своим личным комфортом. Позади них бесчисленные конные и пешие латники, образовывали беспорядочную массу и, казалось, не занимали точной позиции. На заднем плане расположенные полукругом повозки составляли бургундский лагерь. Позади бургундской армии до горизонта расстилался лес Сегины. Между двумя армиями лежали поля пшеницы, овса и бобов. Было "ужасно жарко". Солнце раскаляло стальные доспехи латников. С "глубоко вспаханной" земли поднялась пыль, которая сделала удушливую июльскую атмосферу еще более невыносимой.

Граф де Шароле оставил королю великолепную оборонительную позицию. С востока на запад холм Монлери круто поднимался от дороги на Париж к замку, который находился на его вершине и доминировал над равниной. Сама деревня располагалась на северном склоне холма, немного западнее замка. Пьер де Брезе выстроил свою нормандскую кавалерию и эскадроны копий жандармов, против войск графа де Сен-Поль, которые значительно превосходили его отряды по численности. Под командованием короля "главная баталия", состоящая из его шотландской гвардии, полка из Дофине и частей регулярной армии, заняла позицию спиной к замку, между деревней и баталией де Брезе. С королем находились бастард д'Арманьяк, старый живодер Салазар и Робин Малори, которые были его главными капитанами и служили Людовику уже более 20-и лет. Правое крыло под командованием графа дю Мэна расположилось вдоль хребта, который поднимался от дороги на восток и возвышался над деревней.

Хотя армия короля занимала отличную оборонительную позицию, она была менее многочисленна, чем армия противника, и в ее рядах было несколько ненадежных командиров, в то палящее июльское утро король Франции не собирался оставаться в обороне. Он прибыл как государь, чтобы смести мятежников, осмелившихся помешать ему войти в его столицу. Кроме того, у него было мало пехотинцев[61], а его люди не были обучены сражаться без своих лошадей. Тяжелая кавалерия, которой он располагал, выполняла только одну функцию: атаковать. В той ситуации, в которой он оказался, Людовик, которому почти нечего было терять, был заинтересован в риске. Поэтому он был полон решимости направить свою 14.000 армию против 22.000 бургундцев, чтобы одним махом разгромить Лигу общественного блага и положить окончательный конец опасным амбициям бургундских герцогов.

Но король не торопился, он последовательно отправил трех гонцов в Париж, чтобы передать маршалу де Руо прямой приказ выйти из города со всеми людьми, которых он мог собрать, и напасть на бургундский арьергард с тыла. Несмотря на то, что они выбрали кружной путь, эти гонцы должны были добраться до столицы задолго до полудня. Если бы он