План родился в голове сам собой. Дурацкий, сырой и неполный. Состоящий из расплывчатого первого пункта и лихого «авось» за ним… Но даже он определенно казался не хуже перспективы схватки сильнейших Владеющих Петербурга и появления солдат с пулеметами.

— Посторонитесь, господа. — Я схватил Геловани под локоть и попер прямо на толпу «левых». — Дело не терпит промедления!

— Позвольте… Позвольте, сударь! — Седовласый попытался было заступить мне дорогу. — Куда вы?

— Исполнять свой долг, ваше сиятельство, — отрезал я. — Дело находится в совместной юрисдикции собственной канцелярии его величества и Ордена Святого Георгия. Дайте пройти!

Я до последнего сомневался, что нас не тронут — однако кавалерийский наскок все же сработал: их благородия вряд ли пропустили бы свиту Горчакова, жандармов или даже одного Геловани, но то ли мои слова, подкрепленные блеском Георгиевского креста на вороте Дельвига, сделали свое дело, то ли мы просочились сквозь толпу быстрее, чем «левые» сообразили, что вообще происходит.

А может, они просто посчитали, что каких-то три человека, пусть даже наделенные недюжинным Талантом, представляют серьезную опасность хоть для кого-то. Как бы то ни было, уже через несколько мгновений мы с Геловани и Дельвигом шагнули в узкий и темный двор. Неуютный, тесный, но хотя бы пустой — защитники Сумарокова предпочли остаться на улице снаружи. Видимо, чтобы не упустить из виду прибывающие силы «правых».

Что ж… Мне оставалось только надеяться, что их благородия не примутся истреблять друг друга, пока мы возимся в доходном доме.

— Что это такое было, капитан? — едва слышно прошипел Геловани. — Ну и спектакль…

— Зато мы прошли. — Я пожал плечами. — Не благодарите, ваше сиятельство.

— Втроем. Оставив за спиной целое полчище разъяренных аристократов. — Дельвиг оглянулся. — Признаться, я бы чувствовал себя куда спокойнее, будь с нами хотя бы взвод жандармов.

Я и сам изрядно опасался, что полчище «левых» пойдет за нами в дом, но следом шагнули всего пара человек. Остальных, видимо, куда больше интересовали наследник престола и Горчаков со своей свитой, а не георгиевским капеллан и какие-то там полицейские чины.

— Помнится, мы втроем смогли одолеть даже Лешего, — усмехнулся я. — Значит, и с Сумароковым как-нибудь справимся.

В самом деле — теперь ничто не предвещало особых сложностей. В указанной Геловани парадной оказалось неожиданно людно для такого часа, но собравшиеся на лестнице господа даже не пытались нас задержать. Похоже, последний и, вероятно, самый безопасный рубеж обороны главари «левых» оставили младшим сыновьям: со второго этажа и из коридоров по бокам на нас смотрели настороженные безусые лица. Ровесники меня-нынешнего или парни разве что чуть постарше. Наделенные родовыми Талантами и наверняка вооруженные, они так и не отважились даже поинтересоваться, куда и зачем мы идем, хотя наверняка по описанию узнали и меня, и уж тем более Геловани.

И только на третьем этаже нас попытались остановить: трое мужчин в длинных темных плащах перегородили лестницу, а четвертый спустился на несколько ступенек вниз нам навстречу.

— Доброй ночи, милостивые судари, — негромко проговорил он. — Могу ли я поинтересоваться — что привело вас сюда в столь поздний час?

— Дело государственной важности, — буркнул Геловани. — Нам необходимо срочно увидеть его сиятельство князя Сумарокова.

— Именем его величества — освободите дорогу. — Я вылез чуть вперед, прикрывая товарищей. — Вы ведь не собираетесь препятствовать расследованию, сударь?

— Я здесь, чтобы защитить моего друга и соратника от произвола, который некоторые влиятельные люди вершат, прикрываясь волей императора. И должен признаться, что не имею ни единой причины позволить вам пройти дальше.

Геловани едва слышно засопел — такой наглости ему наверняка не приходилось слышать за все годы службы. Обстановка накалялась буквально на глазах, и я уже начал было прикидывать, успею ли уложить всех четверых стражей до того, как они поднимут шум…

— Господь милосердный, что здесь происходит?

Дверь наверху едва слышно скрипнула, и на лестнице появился князь Сумароков собственной персоной. Как я и ожидал, он ничуть не выглядел сонным и даже более того — уже успел полностью облачиться, не забыв надеть даже пиджак.

Будто бы уже давно ждал, что за ним придут.

— Доброй ночи, ваше сиятельство. — Я чуть склонил голову. — Полагаю, вам прекрасно известно, зачем мы здесь.

— Вот как?.. — Сумароков улыбнулся и приподнял бровь. — Я арестован?

Геловани шумно вдохнул, набирая в легкие воздуха. Видимо, собирался выдать положенную по полицейскому церемониалу фразу, но так и не успел — я легонько ткнул его локтем в живот и заговорил сам:

— Смею заметить, это будет зависеть от вас. — Я пожал плечами. — Его величество пока лишь желает видеть нас всех во дворце для… для беседы.

— Я изрядно наслышан о подобных беседах, сударь, — поморщился Сумароков. — И где же гарантия, что вы не отвезете меня прямиком в Петропавловскую крепость в кандалах?

— Как ваше сиятельство могли бы заметить — у меня нет кандалов. — Я все-таки не удержался и съехидничал. — И вряд ли они понадобятся, если вы не станете упорствовать. Разве у невиновного могут быть причины опасаться встречи с государем?

Когда я смолк, на лестнице воцарилась такая тишина, что было слышно, как бьются сердца людей вокруг. Тяжело, натужно и с каждым мгновением все быстрее. И я мог только догадываться, у кого нервы сдадут раньше. Талант стоявшего прямо за моей спиной Геловани со зловещей медлительностью скручивался в тугую пружину, а тощий мужичок на ступеньках сверху неуклюже вытер рукавом пот со лба, залез рукой в карман плаща и принялся тискать пальцами что-то. Наверное, револьвер или какое-нибудь другое оружие.

— Господь милосердный… ладно! Как вам будет угодно, судари, — выдохнул Сумароков, опуская плечи. — Я пойду с вами. Только бога ради, не нужно вести меня под руки. Я дворянин, а не какой-нибудь каторжник.

— Разумеется, ваше сиятельство, — кивнул я. — Следуйте за мной.

Я даже успел подумать, что все так и