Тиш закрыла глаза, кивнула, смахнула слезы.

– Поняла. Я скажу, как связаться с нашими родителями, но мне хотелось бы поговорить с ними первой. Это… Они ее очень любят. Позвольте мне самой им рассказать. Пусть они услышат о случившемся не от полиции.

– Как вы думаете, почему Дафна не попросила меня связаться с вами?

– Он ее отравил. Он как будто заразил Дафну. Господи, он контролировал каждый ее шаг! Мы ничего не могли сделать… вернее, мы не знали, как поступить. Погодите минутку, хорошо?

Изображение покачнулось, на экране показался потолок и угол стены. Ева услышала, как Тиш громко высморкалась, два раза резко выдохнула и сделала глубокий вдох. Затем изображение вновь повернулось, и на экране возникло лицо Тиш. Глаза девушки свирепо блеснули влажным блеском.

– Я рада, что он мертв. Прошлась бы колесом от радости, если бы умела. Я счастлива, потому что наконец-то мы сможем вернуть Дафну. Он убил мою сестру, превратил ее в дроида. Я должна рассказать родителям. Я срочно еду в Нью-Йорк.

Ева записала контактные данные, которые торопливо продиктовала Тиш.

– Мисс де Сильва, ваша сестра находится под медицинским наблюдением и под защитой полицейских. Я не знаю, согласится ли она с вами встретиться. А в Нью-Йорке сильная метель.

– Разве это метель, – с презрительной насмешкой фыркнула Тиш. – Я еду, и обязательно увижусь с сестрой!

Ева просто подняла брови, когда изображение на экране исчезло. Она хотела набрать номер родителей, но решила, что пусть сперва поговорят с дочерью. Прокручивая в мыслях разговор с Тиш, ее реакцию, Ева встала, чтобы дополнить доску для расследований. Добавила всех трех де Сильва, соединила их с Дафной. Потом составила отчет о разговоре с Тиш, положила его в папку с документами. Отправила копию Мира, чтобы та высказала свое мнение о реакции сестры и ее заявлениях.

Отравил, заразил, контролировал.

Очевидно, что Дафну лишили связи с близкими. И, да, доктор Страцца вполне мог это устроить, наверняка он манипулировал женой. Зачем? Да потому что у него такая же патология, как у преступника. Жажда власти и стремление подавить волю другого человека.

Хотя Ева поручила собрать всю известную информацию о бармене-актере Пибоди, все же она решила сама узнать о нем побольше. Если у него нет приводов за применение насилия, это не значит, что он не способен на жестокость.

Когда вошел Рорк, она добавляла бармена на свою доску.

– У тебя уже есть подозреваемый?

– У меня есть человек, на которого стоит взглянуть поближе. Актер, так он себя называет, хотя на самом деле работает барменом у Джако. Подходит по нескольким параметрам.

– Значит, ты собираешься нажать на пару клавиш, чтобы посмотреть, не сыграет ли он всю мелодию.

– Ага. Красочная метафора. Я говорила с сестрой Дафны, дочерью ее приемных родителей. Она явно терпеть не могла Страццу, утверждает, что в потере связи с Дафной виноват только он. Родители сейчас на Фиджи, в отпуске, о котором давно мечтали. Я разрешила связаться с ними и рассказать о случившемся. Вообще-то, если бы Дафна пострадала не так сильно, я бы присмотрелась к ее сестре. Впрочем, я так и сделаю.

– К родителям ты тоже присмотришься.

– Конечно. Нужно расставить все точки над «и». Скучная работа, но никуда не денешься.

– Кстати, о скучном. В финансах Страццы нет ничего запутанного. Инвестировал деньги осторожно, давал кое-какие суммы на благотворительность. Дом стоит примерно столько, во сколько я его оценил, но из-за того, что он заложен, за него можно выручить только половину стоимости.

– Значит, купаться в деньгах Дафна все-таки не будет.

– Ну, на безрыбье и рак рыба, хотя решать ей самой. Первая жена Страццы получила при разводе пять миллионов, на которые – как тебе наверняка хочется узнать, да и мне самому было любопытно, – купила овечью станцию в национальном парке Поронгуруп. Это в Австралии.

– Для чего овцам станция? Неужели они ездят на поездах? Куда? Зачем?

– Думаю, время от времени овец перевозят в вагонах. А вообще-то, овечья станция – это обыкновенное ранчо.

– Тогда почему его называют станцией?

– Австралийцы, что с них взять. Так или иначе бывшая жена вложила больше половины полученной суммы в землю и овец, – поспешил продолжить Рорк, пока Ева не завела его дальше в дебри. – Судя по всему, дела у нее идут хорошо. Еще я выяснил, что она более трех лет не выезжала из Австралии. А в Нью-Йорке вообще не была после развода.

Визуальные образы всегда помогали Еве лучше мыслить, и потому она вывела на экран снимок удостоверения личности бывшей жены. Привлекательная женщина лет сорока пяти или старше, явно много времени проводит на свежем воздухе. Выглядит довольной и уверенной в себе.

– Вряд ли она имеет отношение к нападениям. Жена известного нью-йоркского доктора вдруг занялась овцеводством в Австралии? Похоже, она постаралась как можно дальше сбежать от бывшего мужа и прежней жизни.

– Ты думаешь, что ее он тоже подвергал насилию?

– Видимо, да, – ответила Ева, затем пожала плечами. – Она от него сбежала и к преступлению непричастна. Что там еще с финансами Страццы?

– У доктора много застрахованных произведений искусства. Возможно, кое-что он оставил вдове. Их стоимость больше восьми миллионов долларов, примерно в такую же сумму оцениваются драгоценности, которые похитили.

Рорк походил туда-сюда, выбрал бутылку вина.

– Я бы выпил бокал. А ты?

Ева посмотрела на доску для расследований, потом на снег.

– Почему бы и нет?

– В финансах Страццы нет ничего, что говорило бы о романе на стороне. Страцца не приобретал драгоценности, не платил за их страховку, никуда тайно не ездил и не снимал номера в отелях, и у него нет второй резиденции, где можно было бы поселить любовницу или развлекаться с ней.

– Тайные счета?

– Все вполне законно и, как я уже говорил, скучно.

Рорк налил два бокала вина, один протянул Еве.

– Страцца жил исключительно по средствам. Вообще-то, он мог бы позволить себе более роскошную жизнь. Я бы сказал, что он тратил значительные суммы на одежду для себя и жены.

– Для него было важно производить впечатление.

– Согласен. Дом, машина, мебель, предметы искусства – все напоказ. А по сути, Страцца был довольно прижимистым. Ему больше нравились числа, чем вещи. Ровно две поездки в год с женой, как по часам, две поездки для него одного – скорее всего, поиграть в гольф, но надо проверить. Все поездки недолгие, дня на два, не больше. Командировки на конференции или лекции тоже короткие. Он никогда не ездил без жены дольше чем на пару дней. Иногда брал ее с собой.

– Не хотел оставлять ее одну… Как ты полагаешь, смог бы хороший компьютерщик раскопать всю эту информацию?