В который раз я начал жить снова, с чистого листа. Оказавшись в другом времени, первое время мне пришлось идти со всеми в ногу, лишь потому, что нужно было врастать в чужую жизнь. Казалось бы, родная страна, но жизнь в ней по большей части оказалась для меня такой же непонятной и необъяснимой, как Африка в свое время. Моя практичность, индивидуальность и внутреннее неприятие политики Страны Советов сделали меня изгоем чуть ли не с первых дней пребывания в новом времени. Мне пришлось выживать, как в чужой стране, чему помог немалый опыт человека, воевавшего в различных точках земного шара. Стоило мне освоиться, как я окончательно понял, что хочу идти своей дорогой, а не общим строем вместе со всеми, навстречу утопическому будущему под названием коммунизм, а знание иностранных языков явно подталкивало к тому, что пора искать свое счастье за рубежом. Теперь, когда благодаря счастливому стечению обстоятельств я оказался за границей, мне нужно было найти способ остаться здесь, при этом ни в коем случае не запятнать имя Кости Звягинцева, что мне, в конце концов, удалось сделать.

Теперь, когда Костя Звягинцев умер, а вместо него появился гражданин Швейцарии Александр Бурш, я стал строить свою жизнь исходя из своего опыта, пожеланий и способностей. Первым делом из Берна переехал в Цюрих, где стал совладельцем антикварного магазина, после чего уехал в Англию. Вернувшись, стал вживаться в роль антиквара и добропорядочного обывателя, одновременно начав подыскивать нужных мне для будущих дел людей. От них мне требовалось беспрекословное подчинение, умение владеть оружием и знание языков. В Швейцарии, где население использует три языка: немецкий, французский и итальянский, найти полиглота было несложно, зато людей, не боящихся проливать свою и чужую кровь, пришлось поискать. Найти я их нашел в конце концов, хотя такое определение можно оспорить, так как наша встреча стала делом слепого случая. Да и как по-другому можно назвать встречу двух грабителей со своей жертвой, которую они подстерегли на темной улочке.

Когда мне дорогу перегородил широкоплечий верзила, держащий в руке нож, я уже не сомневался, что у меня за спиной сейчас нарисовались фигуры одного или двух его подельников. Что могли увидеть грабители? Молодого мужчину, щеголевато одетого и довольного жизнью, судя по его сытой роже. Скорее всего, они решили, что я служащий одного из крупных банков, который отдаст все сам, стоит лишь его хорошо припугнуть. Вот только они не знали, что у этого молодого человека боевой опыт составляет почти три десятка лет, а тело в моменты опасности превращается в боевой механизм, крушащий все на своем пути. Первой неожиданностью для грабителей стало то, что их жертва, вместо того чтобы слезно просить его не убивать, сама напала на них. Резко сократив расстояние, я нанес мощный удар ногой. Подошва ботинка с жесткими краями рантов врезалась в голень державшего нож бандита. Тот с воплем согнулся. Нанеся сокрушительный удар другой ногой по оседающей фигуре, я резко ушел влево, уходя от бросившегося на меня второго грабителя, держащего в руке короткую дубинку. Я атаковал его сбоку, подбивая руку с дубинкой вверх и одновременно нанося хлесткий удар по печени свободной правой рукой, тем самым заставив налетчика с натужным стоном сложиться пополам. Дубинка, выпавшая из ослабевшей руки бандита, громко стукнула, упав на брусчатку. Громила с трудом, но сумел подняться и сейчас, глядя на меня со звериной ненавистью, был уже готов броситься на меня, как я поднял обе руки вверх и, нагло улыбаясь, заявил:

– Парни, а вам случайно работа не нужна?

Так я нашел себе подручных, которые, как оказалось, не были профессиональными уличными грабителями. Швейцарец Курт и немец Вальтер. Так они назвались при знакомстве, хотя при этом нетрудно догадаться, что это были не их настоящие имена. Судя по блатному жаргону, жестам и повадкам Курта, почти сразу стало понятно, что тот связан с криминальным миром, и только намного позже я узнал его историю из пьяной исповеди. Оказалось, что последние восемь лет он входил в одну из групп контрабандистов, которая несколько месяцев тому назад при переходе границы наткнулась на засаду германских пограничников. Имея связи среди пограничной охраны с обеих сторон границы, швейцарцы почти всегда проходили границу без проблем, но на этот раз все пошло не так. Началась стрельба, в ходе которой контрабандисты, потеряв двух человек и товар, все же сумели оторваться от преследования и уйти. Уже потом они узнали, что один из немецких пограничников скончался от раны, полученной в перестрелке, а спустя какое-то время прошел слух, что на трех контрабандистов, оставшихся в живых, немцы открыли охоту, то есть, если они попадутся на глаза пограничной страже, сразу будут стрелять. Естественно, что их коллеги после этого заявления стали избегать их словно прокаженных. Действительно, кому охота подставляться под пулю из-за каких-то неудачников. Швейцарец был молод, года на два постарше меня, при этом имел хорошо подвешенный язык и обладал умением найти подход почти к любому человеку. В разговоре умел придать себе заинтересованный вид и настолько живо реагировал на то, что ему говорили, что собеседник невольно начинал ему верить, хотя тот был просто талантливый актер. Он не учился мастерству перевоплощения, ему это дала матушка-природа, как ядовитые клыки змее. Вот только внутри он был гнилым, как иной раз бывает с фруктами. Гладкий, румяный бок, а стоит надкусить, как внутри оказывается горькая гниль. Жадный, беспринципный, он являлся своего рода своеобразным примером уголовника.

Вальтер был человеком другого плана. Мужчина около сорока лет, мощного телосложения. Мрачный и неразговорчивый. Если суть швейцарца для меня не стала загадкой, несмотря на его актерскую игру, то немца я долгое время не мог раскусить, особенно после того, как тот случайно или нарочно проговорился, что до середины сорок третьего года служил в криминальной полиции Гамбурга в чине криминаль-инспектора. Лейтенант уголовной полиции. Вот только то, что заставило его бежать из Германии, бросив семью, мне так никогда не довелось узнать. Имеет жену и двоих детей, которых очень любит, и ничего не зная об их судьбе, очень сильно переживал за них. Когда спустя несколько месяцев, после долгих поисков, мне удалось их найти, а потом переправить их в Швейцарию, немец торжественно заявил мне, что он мой должник до конца жизни. Мое внутреннее чутье сказало мне, что его слова правдивы и искренни до последнего слова.

Когда я объяснил, что мне от них требуется, то по их спокойной реакции сразу понял: именно такие люди мне и нужны. Еще спустя несколько дней я с ними выехал в Берлин, чтобы лично познакомиться с Вильгельмом Модлицем. Перед тем как встретиться, предварительно встретился с бароном, который за это время собрал о полковнике СС кое-какие сведения. Модлиц, как я потом убедился, имел арийскую внешность, вот только рост не позволял ему стать стопроцентным образчиком арийской расы. Имеет хорошо подвешенный язык, диплом искусствоведа и большое желание разбогатеть. Начинал он работать в Австрии, когда его прикрепили к одной из специальных команд по изъятию ценностей. Так он оказался в ведомстве Розенберга. Модлиц показал себя не только хорошим специалистом, но и человеком, умеющим ненавязчиво угождать начальству. Умение услужить и выбрать правильный подарок дало ему возможность без особого труда шагать по служебной лестнице вплоть до звания штандартенфюрера СС. До того, как осесть в айнзацштабе Розенберга в Берлине в должности начальника отдела, он два с половиной года работал представителем этого штаба в Голландии и Франции, при этом сумев добавить в свою личную коллекцию немало ценных произведений искусства.