Однако получается, что Иррандо выловил меня из озера, когда я отключилась, уложил и накрыл платьем. Вместо того чтобы отдыхать после долгого полета. Ужас! Стыдобище! Я потерла виски. Боже, знать бы, что я вытворяла… Барсенот не расскажет. А жаль.

Он стоял рядом на задних лапках и смотрел на меня, пощелкивая смешными зубами. Есть, наверное, хочет. Я вообще-то тоже.

— Жаль, барсенот, что ты — абсолютная пушистая няшность, — вздохнула я. — А то съела бы тебя злая Аня. Эх… Барсенотик, а ты Иррандо не видел?

Так он и ответил.

Я встала, оглядываясь. Никого. Надеюсь, Иррандо не обиделся за то, что я там ночью вытворяла? Прямо скверно было как-то от этих мыслей…

Со вздохом я подняла глаза на прозрачные сферы на ветках. Теперь они не светились, как ночью, а скорее были похожи на мыльные пузыри, пронизанные солнцем. Здоровенные мыльные пузыри в окружении маленьких глянцевых листиков. Милота! Озеро радужное тихо плескалось среди зеленых берегов. Невиданные и совсем простенькие, будто с наших лугов, цветы улыбались солнцу и благоухали.

От всего вокруг веяло таким спокойствием, что я допустила предположение, малюсенькое, как червячок, что я просто уснула. От усталости. Хорошо, что не захлебнулась. Хоть бы, хоть бы так и было!

Я взглянула на браслет, обхватила его другой рукой и сконцентрировалась на Иррандо. Если что-то плохо с ним или в его мыслях обо мне, обязательно почувствую — это я знала точно.

Но ничего такого в голове не возникло, он просто летел.

— Иррандо! Доброе утро! — решилась я сказать в браслет, на всякий случай подготовив в уме скромненькую лекцию о девиантном поведении как следствии стрессовой ситуации, а также о воздействии неизвестных психотропных и наркотических средств на ослабленный молодой организм. И поинтересовалась невинно-невинно: — Ты далеко?

— Мм… — послышалось в ответ.

Ну хоть не «отстань, противная». Я выдохнула и сказала:

— Я тебя жду. Мы с барсенотом тут уже соскучились.

Опять:

— Мм…

Жует, что ли? Завидую! Он охотился, наверное. Но не сомневаюсь, Иррандо поделится… Надо только дождаться.

— Ну, я тебе не мешаю, — сказала я. — Как сможешь, прилетай. Очень ждем!

И я поймала себя на том, что невероятно приятно было ему доверять! Словно родному и близкому, почти как папе… В душе появилось теплое чувство уверенности, что, когда я с Иррандо, со мной ничего плохого не случится. Он уже доказал, что вытащит меня из любой передряги и себя не пожалеет. А это вам не звезды с неба обещать! И не кичиться смазливой внешностью и папиными деньгами, как Плиман.

Я взяла барсенота на руки. Морда умильная какая! Потурсучила, как игрушку, и поставила в траву.

— Пойдем, няш-няш, ягоды поищем, что ли. Кормление голодающих — дело рук самих голодающих. Эй, барсенот, алле-гоп!

Ягоды не находились, зато барсенот пожевал какой-то травки. А мне она не пошла. Но тосковать и петь унылые песни в тон моему желудку я не собиралась: такая инопланетная красота царила вокруг! Даже в «Аватаре» до подобного не додумались! Чтобы не тратить время зря, я достала из сумки айфон и принялась фотографировать. Так увлеклась, что даже чувство голода уменьшилось. Барсенот юлил, подпрыгивал, щекотал мне босые пятки и явно собирался стать фотомоделью. Проныра маленькая!

Вдруг мне кто-то положил руку на плечо, я обернулась и широко раскрыла глаза.

Папа?!

— Папочка!!! — закричала я так, что все мыльные пузыри над головой дрогнули, один даже, кажется, лопнул. Я кинулась папе на шею с диким визгом.

Но он отстранился и не позволил мне себя обнять.

— Зачем так шуметь? — скривился папа.

— От радости! А чем ты пахнешь? У тебя парфюм новый? — не могла я остановиться. — Странный немножко. Ну и что! Главное, твой! Это ты тот флакон, что тебе на двадцать третье на работе подарили, открыл, да?

— Да, — отчего-то без улыбки сказал папа. Нет, он, конечно, человек у меня серьезный, но сейчас я бы назвала его мрачным. Чересчур мрачным. Папа добавил: — Аня, нам надо поговорить.

«Не Нютка, — подумала я. — Значит, очень сердит… Но я ему объясню! И мы вместе все решим!» Я подняла на него глаза.

— Конечно, папочка! Давай поговорим. Я просто так соскучилась, словно год тебя не видела! А как ты тут оказался? Тебя тоже похитили маги? Из-за меня?

— Из-за тебя. И с этим надо кончать, — буркнул папа.

— Да я бы рада, но как? — тише заговорила я. Что-то в папе было не так. Прическа, что ли? — Ты подстригся?

— Дочь, давай не будем обсуждать пустяки, нужно поговорить о важном. — Его тон был настолько суровым, что у меня внутри все поникло и свернулось в трубочку.

Он так со мной не разговаривал, даже когда я случайно взорвала кофемолку…

Папа продолжил:

— Я здесь тайно и ненадолго. С помощью магии.

Папа? С помощью магии? А как же всех под 159-ю статью? Я округлила глаза, но папа приучил меня не перебивать. Он говорил так строго и чеканно, будто молотком подгонял ламинат:

— Я пошел на риск, потому что ты должна знать: вокруг тебя — один обман. Этот Иррандо, сын Лонтриэра, и все маги Ока водят тебя за нос. Ничего хорошего тебя не ждет!

У меня все оборвалось.

— Нет, пап! Ты не понимаешь! Иррандо спас меня, он меня любит! Подожди! Он сейчас прилетит, я вас познакомлю!

— Не стоит, — поджал губы папа. — Ты не представляешь, какие ужасные вещи случатся с тобой, как только ты попадешь в столицу! Быть матерью королевского наследника — это кошмар. И быстрая, мучительная смерть.

— Но, пап, — пролепетала я ошарашенно, — Иррандо не заставляет меня выходить замуж… Он очень хороший! Он даже готов отпустить меня домой… По правилам нужно подождать только три месяца…

— Разве ты еще не разделила с ним ложе? — нахмурился папа.

Я оторопела: «ложе»? С другой стороны, я же «девами» называю своих ровесниц…

— Пап, ты что тут, давно уже? И кто тебе наговорил о замужестве? — пробормотала я. — Альказаэдр?

— Не важно. Ты должна избавиться от браслета и бежать в Парфению. Как можно скорее! Ты в опасности!

«Откуда он столько всего знает?!» В пустом желудке стало холодно и тоскливо.

— Папочка, — растерянно сказала я. — Но ведь там эти, Маркатарры, летают.

— Из-за того, что один кретин испортил тебе мнение о настоящих драконах, не значит, что они все такие.

— Не один… — Я инстинктивно отступила назад и всмотрелась в лицо отца. Оно никогда-никогда раньше не было таким жестким и неулыбчивым!

— Ты должна слушать меня, своего отца! И не перечить! Там тебя ждет прекрасная жизнь. Ты станешь женой короля! Короля, понимаешь?! А не какого-то жалкого седьмого принца, даже не племянника правящему монарху.