обнимал меня, прижимая к себе вплотную, оттого его движения были глубокими и совсем не резкими, он практически не выходил из меня, будто боялся, что если покинет мое лоно, я не разрешу ему войти вновь.

Глупый какой. Я же уже поняла, что бояться мне нечего и полностью доверилась ему.

— Ох, пироженка, что-то я свои силы-то не рассчитал, — прохрипел Морган мне на ухо. — Перевозбудился я что-то… слишком ты у меня горячая…

Но я ничего не ответила, потому что уже подходила к концу. Всплеск. Моя эмпатия открылась и передалась Моргану. Золотистое свечение вспыхнуло, объяв наши тела, заплясало, заискрило и вдруг взорвалась. Всю комнату озарила солнечная вспышка такой силы, что ослеп бы любой, кто находился в этой комнате.

В самый пик нас обоих накрыло. Я помню, я точно знаю — мы оба кричали. Я — тонко, протяжно и Морган, грубо, его крик был похож на рык.

После того, как все закончилось, мы ещё долго не могли отстраниться друг от друга, наши вспотевшие тела дрожали, пальцы впивались в распаренную страстью кожу.

— Сдавайся, пироженка, — выдохнул Морган, потревожив мои растрепавшиеся локоны, — Сколько еще будешь сопротивляться?

— Сдаюсь. Не буду больше, — прижалась я к нему так сильно, что у меня сперло дыхание, — Значит, суждено нам быть вместе.

— Именно, лисичка, именно.

Облегчение, удовлетворение, любовь, счастье… изнутри меня поднялась волна, которую я не смогла удержать — разрыдалась. Я плакала и плакала у Моргана на плече, сдавшись окончательно нашей любви — счастливая, как никогда.

А Морган все понимал, чувствуя каждое движение моей души, теперь уже нашей души — одной на двоих. Ведь глубинная связь взорвалась, и мы перешли черту. Первый, нестабильный этап пройден, а дальше — только совместное будущее.

— Тсс… тихо, тихо, лисичка, — успокаивал меня Морган, — Я рядом, теперь уж никуда от меня не денешься.

— Д… дыаа, — рыдала я, давясь собственными слезами.

— Хочешь, подниму тебе настроение?

— К-куда уж выше? Я… я счааастлива, — протянула я и давай снова рыдать.

Морган осторожно вышел из меня, с любовью повернув мою голову в сторону стола.

— Принимай подарок от нашей глубинной связи, — улыбнулся он.

Как я могла не заметить этого раньше?! Так увлеклась нашей близостью, что пропустила рождение нашей Звёздочки.

Под натиском телепатических вихрей кокон бабочки пошел трещинами и раскололся, Звёздочка скидывала последние остатки своей прошлой, младенческой жизни — крылья ее были всё ещё сморщенными и мокрыми, но все равно искрились мягким теплым светом.

— Морган, неужели это наконец-то произошло?! — наверное, слезы радости сегодня совсем не покинут моих глаз…

За что мне одной столько счастья? Его так много, что я хотела поделиться им со всей вселенной.

А между тем Звёздочка поползла по столу, бодро переставляя сочные мясистые лапки, развернула пушистые антенны и вдруг остановилась, нежась в лучах рассветного солнца Омеги.

Мягкое тепло легло на всё ещё сморщенные крылышки, и в этот момент они стали расправляться, превращаясь в два прекрасных разноцветных полотна, на котором красовались «глазки». А моя Звёздочка оказывается не со звездочками, а с глазками! Как же она была великолепна!

Когда крылья полностью высохли и раскрылись, а случилось это в считанные минуты, бабочка вспорхнула со стола и уселась на край стеклянной банки, в которой я привезла ее сюда.

Удивительно, но цвет крыльев тут же поменялся из переливающегося зелёного в фиолетовый, только глазки остались на месте. Создавалось ощущение, что крылья бабочки живут какой-то особенной, сакральной жизнью, ведь их цвет менялся буквально каждое мгновение, стоило только лучам солнца поменять угол своего падения. Ничего прекрасней в жизни я не видела.

— А ведь это плод нашей любви, Морган, — меня переполняли чувства.

— Это типа вместо ребенка? Думаешь, настоящего заделать не сумеем? Ты это брось — я мужчина старательный, ты только план задай. Ха-ха. Но мы и без плана справимся, я метод тыка тоже уважаю.

— Ещё одна шуточка, и выйдешь за дверь.

— Молчу-молчу. Думаю, ребятам не стоит видеть мою голую задницу.

Звёздочка хлопнула пару раз крыльями и взлетела. Но не в окно — на волю, а ко мне, прямо в раскрытую ладонь. Я чувствовала ее эмпатически и знала, что она привязалось ко мне, как к своей маме. И никуда-никуда уже не улетит.

Глава 33. Алисия. Головоломка

— Вот этот знак означает «Блестящая цепь», и встречается он на таблицах практически через раз. Я изучил много наскальных символов, таблиц, орнаментов на одеждах, и везде одно и то же. Могу сделать вывод, что с этим деревом они взаимодействуют вплотную, и длится это уже очень, очень давно, — важно сказал Шарль Эроль, чинно переплетя толстые пальцы на животе.

Уже несколько дней кряду мы пытались разгадать загадки планеты, заперевшись в лаборатории, доверху набитой грунтом, органическими образцами местной флоры и фауны. От проекций голограмм уже пухла голова.

Все это время Морган сидел в кресле, периодически засыпая, откинув голову на спинку. Раскрыв рот он храпел так, что приходилось не раз делать ему замечание.

— Просто я использую время для более полезных занятий, — объяснил он свое поведение и полное отсутствие заинтересованности, — Вот скажи мне, Пироженка, как эти каракули могут спасти планету? Да как вообще что-то может спасти планету? Это полный бред. Даже у Конфедерации нет таких технологий, а ты — аборигены…

— На первый взгляд это кажется невозможным, — ответила я ему, — Но что-то мне подсказывает, что невероятное возможно. И я почему-то верю их шаманам. Аборигены гораздо умней, чем кажутся, ведь телепатия не возникает на пустом месте. Для этого нужны мощные интеллектуальные предпосылки. Значит, и их уверенность в будущем тоже имеет под собой основание.

— Звучит не очень убедительно, если честно.

— Просто я так чувствую. Интуиция.

— Отлично, — усмехнулся Морган, глядя на опять жующего что-то Шарля, — У тебя интуиция, а как насчёт логики? Я вот ей пользуюсь и понимаю, что это невозможно.

— Может быть поэтому ты и не продвинулся в общении с аборигенами? — спросила я Моргана, — Излишняя логичность мешает тебе увидеть ключевые детали.

— Логика — вещь очень нужная и полезная. Она здорово экономит силы, время и иногда спасает жизни. Черт возьми, да всегда спасает. А ты своей интуицией только тянешь время, когда нужно этих аборигенов вывозить с планеты.

Но я уже не слушала Моргана. Перед глазами сияла полупрозрачная голограмма местности и я погрузилась в свои мысли. Которые, впрочем, Моргану были открыты. От скуки он начал их читать. Ну и пусть посмотрит как я мыслю, может, научится чему полезному. Мое раздражение он тоже уловил,