В княжеский дворец Щавель и Трикс вошли через Радужные Ворота, острословами называемые Леденцовыми. Широкий – карета могла проехать свободно – проем в стене из коричневого камня был накрыт сверху аркой из разноцветного стекла, бросающей вниз разноцветные веселые тени. Таков уж был замок, построенный первым графом Дилоном, сладкоежкой, обогатившим мир афоризмами «В сахаре – вся сила!», «От халвы еще ни у кого не слиплось» и «Пей сироп и жуй шербет – избежишь немало бед!» Говорили также, что превыше своих немалых магических способностей и необходимого любому правителю искусству интриговать, князь Дилон ставил изобретенный им рецепт варенья из помидоров и искусство выпекания горячих булочек с мороженым внутри.

Как ни странно, но прапрадедушка княгини Тианы, при всей любви к сладкому, доходившей до того, что даже мясо он ел только тушенное в меду, при жизни был сухим, худощавым человеком. А вот придворные его, вынужденные подражать господину, по большей части отличались невиданными размерами талии и одышкой. И до сих пор могучая магия (а как поговаривают некоторые – запечатленный в городе дух князя) неустанно подстрекала население к потреблению сладостей. Особенно страдали от этого навязчивого желания те, кто жил во дворце – и знать, и придворные, и простолюдины. Люди, сильные духом, боролись с искушением, более слабовольные – регулярно отправлялись в пешее паломничество или, если позволял кошелек, в модный похудальный лазарет Гювач на границе с Самаршаном. В Гюваче их за немалые деньги держали взаперти, давая на завтрак половинку яблока, на обед наливая тарелку процеженного капустного отвара, а на ужин позволяя съесть половинку моркови и два стебля сельдерея. В общем, все то же самое, что имеет самый бедный и ленивый крестьянин… впрочем, крестьянину никто не ставит по утрам клизму.

И все-таки некая печать пухлости неизбежно появлялась на обитателях дворца. Вот и стражники, несшие караул у дверей, были широкоплечими и толстощекими – живот прикрывали крепкие стальные панцири.

– Волшебник Радион Щавель и его ученик Трикс Солье, – сухо возвестил Щавель, когда они с Триксом прошли в ворота. – К регенту Хассу по делу государственной важности, не терпящему отлагательств!

Двое стражников остались у ворот, а двое без лишних слов зашагали рядом с волшебниками. Укрытый высокими стенами двор замка был так огромен, что походил на маленький город. Здесь имелись и несколько храмов, и прижавшиеся к крепостной стене домишки прислуги, и казармы стражников, и даже небольшой базар, на котором продавалась всякая всячина. Румяная кухарка несла перекинутую через плечо связку битых, но не ощипанных кур, рядом поваренок тащил истошно визжащего поросенка. Навстречу им двое плечистых мужчин в коричневых одеждах гильдии золотарей, со звенящими, по уставу, колокольчиками на шляпах несли огромную деревянную бадью. Впрочем, запах был еще действеннее звона – золотарям любезно уступали дорогу. По двору сновала в основном прислуга, но попадались и аристократы, старательно делающие вид, что не замечают окружающей кутерьмы.

– Что поделать, – пробормотал Щавель. – Чем больше знати, тем больше требуется черни. Закон природы.

Трикс вспомнил вечно суетящихся в их родовом замке слуг и кивнул.

– Вот почему я крайне неодобрительно отношусь к человеческой прислуге, – продолжал Щавель. – Истинно свободен может быть лишь человек, не обременяющий себя услугами посторонних.

Трикс вспомнил долгие дни, проведенные за уборкой, мытьем полов, приготовлением обедов, заточкой карандашей, стиркой одежды, и вздохнул. О, это были очень долгие три дня!

Стражники довели их до входа в главное здание дворца, где стояли уже другие охранники – княжеская гвардия, в большинстве своем нанятая из северных варваров и горцев. Щавель повторил свою речь, один из охранников удалился, через минуту вернулся с церемониймейстером, с которым у Щавеля завязался оживленный разговор. Трикс маялся, переступая с ноги на ногу и разглядывая жутковатого вида боевой топор, висевший на поясе у охранника-варвара. Потом решился поднять глаза повыше и увидел, что молодой варвар с робостью разглядывает книжечку заклинаний в его руке.

Трикс приосанился и покрепче сжал верный Айпод.

– Пошли, – окликнул его Щавель. – Регент примет нас во внутреннем саду.

Вслед за церемониймейстером они прошли длинной анфиладой поражающих своей роскошью залов. Стены украшали огромные картины – частью изображающие баталии, но в большинстве своем – веселые пирушки. Даже на знаменитом полотне «Сеча при Полых Холмах», занимавшем полстены и прославленном на все королевство, взгляд притягивали не отважно сражающиеся рыцари и противостоящие им монстры, а сам великий князь Дилон, который завтракал у своего шатра, попутно раздавая окровавленным вестовым приказания. Как выяснилось, в то утро, когда решалась судьба всего княжества, на завтрак у Дилона были сладкие оладьи с творогом и медом, зеленая фисташковая халва и медовуха.

В очередном зале церемониймейстер с поклоном распахнул высокую стеклянную дверь и произнес:

– Регент Хасс ждет вас у клумбы с белыми розами, господин Радион Щавель.

Уже вдвоем, без всякого сопровождения, Щавель и Трикс вышли в дворцовый сад.

– Довольно мило, – кисло сказал Щавель, оглядывая благоухающие клумбы и цветущие деревья. – Одновременно цветет равнинная вишня и горный шиповник… а вот незабудки чахнут… чахнут…

Трикс тем временем с любопытством озирался. Сад был со всех сторон окружен стенам дворца. В распахнутых окнах мелькали люди, из одного окна доносился звук клавесина, наигрывающего популярный мотивчик «А я к милому пойду, подержу за бороду», в другом зале кто-то терзал гитару, которая страдала, но не сдавалась. Молоденькая служанка, боязливо оглянувшись, выплеснула с третьего этажа тазик с грязной водой на клумбу с крокусами, старичок с граблями, ровнявший белый гравий на дорожках, сердито погрозил ей пальцем.

В общем, дворец жил своей, мирной и повседневной жизнью, будто и не убегала из него юная княгиня, и не зрел в нем зловещий заговор против короны.

– Идем, – снова поторопил Трикса Щавель. – Розы, если мне не изменяет память, были в центре сада, у пруда.

Память Радиону не изменяла. У маленького декоративного пруда, где цвели лотосы, а разноцветные карпы лениво толкались у самого берега в ожидании прикорма, они увидели регента Хасса.

По детским воспоминаниям Трикс ожидал увидеть человека хоть и немолодого, но властного, высокого и худощавого. Оказалось, однако, что с Хассом они одного роста, а общей стройности регента изрядно мешает основательное брюшко. Что же касается властности, то в данный момент регент стоял у огромной круглой клумбы белых роз, одетый в старый пачканный рваный халат, обутый в грязные башмаки и в больших, не по размеру, брезентовых рукавицах.

– Господин регент Эльнор Хасс, – коротко сказал Щавель вместо приветствия и легонько стукнул посохом о землю. Из земли немедленно проклюнулся вьюнок и попытался оплести посох.