Я всё вижу, слышу и чувствую, но не могу двигаться. Моё застывшее тело Эдрион подхватывает под руки, как какую-нибудь девицу и закидывает на алтарь, после чего начинает зачитывать текст на незнакомом мне языке. Внутренне я скриплю зубами от беспомощности, но сделать ничего не могу. Меня переполняет ярость и благодаря ней, я из последних сил поднимаю руку вверх, к шее мучителя, дабы попытаться задушить ублюдка, но не успеваю ничего сделать. Снизу, предположительно из рун на полу вырываются потоки ярко алого света, а бывший лидер нашего рейда втыкает мне в грудь меч. Последнее, что я успеваю увидеть, это сообщение:

Внимание ! Бог света Люциан приходит в этот мир!

После этого свет померк и перед глазами появилась красная надпись, на абсолютно черном фоне:

Вы мертвы

И тридцатисекундный таймер под ней. Два… Один… Ноль…

Помните, я говорил, что авария была худшим днем в моей жизни? Я ошибался. Очень и очень жестоко ошибался. Только таймер истек, я почувствовал, как мои глаза плавятся и вытекают наружу, а кожа поджаривается раскаленным доспехом. Я ничего не успел увидеть, я лишь ощущал боль, каждой клеточкой своего тела. Я чувствовал, как каленый металл прогрызается через плоть к моим костям. Как огонь проникает через недра моего живота прямо к сердцу. Буквально пара мгновений и я вновь вижу тот же самый таймер. Но этих пары мгновений хватило. Мой немой крик, направленный в экран смерти, будь он материален заглушил бы гром молнии. В этой комедии ужаса смешалось всё. Страдание, отчаяние ненависть. Кремация повторялась много раз, я даже не помню сколько. Тридцатисекундная пауза и мгновенная агония сгорания заживо. Я молил о пощаде, жалел о том, что не сдох в той аварии. Весь мой мир на это время стал тьмой и болью, без исключительно. Чернота слепоты, а потом чернота экрана загрузки – это всё, что я видел, помимо интерфейса. Вы хоть представляете, каково это – сгорать раз за разом, будучи неспособным что либо сделать? Снизу мелькали какие-то сообщения, но я не обращал внимания. Моя полоска жизни за пару секунд опускалась до нуля, но какие это были секунды. В конце концов, меня накрыла такая волна гнева, что мне показалось, как вот-вот моя душа выпрыгнет из тела и раздерет кого-нибудь на части. В свои единственные мгновения жизни, я вытянул руку вперед и попытался дотронуться чего-нибудь, чтобы неизвестное это сломать, разорвать или уничтожить. Я не знаю, сколько ещё раз я умер, перед тем, как на меня наконец упала долгожданная темнота. В определенный момент я просто почувствовал, что медленно засыпаю и боже какое-же это было сладкое чувство, ни боли, ни злости, ни страха, только лишь сон...

Пробуждение было не из приятных. Первым, что я увидел, открыв глаза, были знакомые очертания стеклянной комнаты, в которой проходили переговоры с компанией в прошлый раз. Я сидел на мягком диване, который обладал прозрачностью стекла и одновременно был мягким, словно состоящим из ткани. Все помещение освещалось красноватыми лавовыми лампами, подвешенными в воздухе. Они были разного размера и формы. Попытка дотронуться хотя бы до одной из них, выявила только лишь нематериальность осветительных приборов. Моё отражение на зеркальном столе, свидетельствовало о том, что мой аватар в этот раз принарядили в официальный костюм, а я сам, как и прежде, точная копия моей внешности до злополучной автокатастрофы. Вкрадчивый мужской голос вырвал меня из череды собственных раздумий. Передо мной, на точно таком же стеклянном диване сидел человек в очках и костюме, но не черном с белой рубашкой и галстуком, как у меня, а в синем и с бабочкой.

– Здравствуйте, Игорь Васильевич. Я Алексей Вольдов, сотрудник компании «Эфтер». Меня прислали к вам с целью переговоров, по поводу текущего медицинского и юридического состояния ваших дел.

Я был готов его прикончить на месте. Разорвать на куски и выпотрошить внутренности, как пиньяту. Ненависть буквально застилала мне глаза, ярость сочилась из каждого уголка моего естества. Эта сука, и подобные ему бюрократы даже понятия не имеют, на какие мучения меня обрекли. Каких сил мне стоило сдерживаться, даже сказать сложно. Я представлял, как мой собеседник взрывается фонтаном красных ошметков. Мне хотелось развесить его кишки по этой виртуальной комнате, как гирлянду и станцевать на его трупе парочку народных танцев.

Разгневанный донельзя и вовсе не пытающийся это скрыть, я всё же снизошел до разговора с этой убогой пародией на человека. Грубым и выражающим все накопившиеся эмоции голосом я произнес:

– Знаете, Алексей, если быть честным я бы с превеликим удовольствием пустил на фарш сначала вас, а потом всю вашу компанию, но поскольку моя жена, буквально находится у вас в заложниках, а я без пяти минут труп, у меня к моему великому сожалению нет ни малейшей возможности это сделать, так что сейчас, вместо того, чтобы рвать вас на куски, я