Когда они с Костюшко были в Новом Свете в первый раз и путешествовали вместе с жителями Нового Альбиона, Уэссекс познакомился с деревнями туземцев, их планировкой и архитектурой, являвшей собой смесь традиционного и европейского стилей. Он легко нашел дом Белого Барсука, спешился и привязал Фертера к ограде. Достал из седельной сумки пистолет и сунул его в карман сюртука, прежде чем подняться на крыльцо. Внутри небольшого домика горели свечи, дверь была открыта.

— Заходите, ваша светлость, — сказал Белый Барсук.

Интерьер дома, в отличие от его внешнего вида, оказался совершенно в традициях кри. Стены были увешаны раскрашенными щитами, вдоль стен стояли сундуки и лежали различные свертки. Хозяин дома восседал на волчьей шкуре лицом к двери. Его вечерний костюм очень контрастировал со всей обстановкой. Уэссекс сел так, чтобы и дверь, и окна дома оставались в поле зрения.

— Не думаю, чтобы вам понравился черный напиток моего народа, но я готов предложить вам вино или бренди, ваша светлость, — сказал джентльмен кри.

— Вы очень любезны, — ответил Уэссекс — Стаканчик бренди был бы очень кстати.

Хозяин достал знакомую широкую бутылку зеленого стекла и щедро налил бренди в два серебряных стаканчика, позолоченных внутри. Оба молча выпили.

— Вы ищете герцогиню Уэссекскую, — наконец проговорил Белый Барсук.

— Да. Я подумал, что она могла прийти к вам.

— Точнее, мы пришли за ней, поскольку с Дымящихся Гор прибыли наши старшие братья, следуя за видением, посланным их предводительнице духами. Дочь Ветра сказала, что вскоре появится некая англичанка и подтвердит правоту ее слов.

Белый Барсук пристально смотрел в лицо Уэссексу, выискивая хотя бы намек на недоверие, но Уэссекс привык к обычаю местных уроженцев следовать за знамениями, которые являлись им во сне, и ничего не сказал. Его тревожило другое. Сахойя была духовным вождем союза племен, жившего в нескольких сотнях миль к западу от Балтимора. Какое же дело могло у нее быть к Саре?

— Сахойя сказала, что женщина, которая одновременно кри и не кри, будет направлена к нам Праотцем Медведем и что мы должны ей помочь, если хотим помочь себе. И такая женщина действительно пришла.

— Сара, — сказал Уэссекс.

— Так она называла себя. Сахойя сказала правду, поскольку ее милость была знакома с нашими обычаями. Она искала пропавших друзей, и Сахойя тоже искала их с помощью могущественного колдовства. Чего им удалось достичь вместе, я не могу сказать, но они и Встречающий Рассвет, сын нашего вождя, в прошлое полнолуние отправились отсюда на юг. Она оставила письмо, но вождь боялся того, что смогут в нем прочесть англичане, и потому приказал сжечь его, не распечатывая.

На миг отчаяние овладело Уэссексом, так, что он почти забыл обо всем, что успел узнать, но приобретенная за долгие годы дисциплина заставила его взять себя в руки. Луна была почти полной. Где бы ни находилась Сара, он отстал от нее почти на месяц.

— Мне нужно отыскать их! — в волнении воскликнул Уэссекс.

Белый Барсук красноречиво пожал плечами и развел руками.

— Если вы не собираетесь рассказать мне, где она, то зачем вообще что-то рассказывали? — спросил герцог, с трудом сдерживая свой буйный нрав.

— По той же причине, по которой вождь сжег письмо. Так что оставьте это дело как есть. Ее светлость — женщина знатная, и если вы обратитесь к губернатору с просьбой найти ее среди Народа, губернатор по вашей просьбе пошлет сюда солдат. Народ испугается, что войска посланы, чтобы выгнать нас с наших земель, как было в старину после прихода ваших кораблей. Я надеялся, что, узнав о том, что ее светлость действует по собственной воле, вы прекратите поиски.

Уэссекс знал, что существует хрупкое равновесие между интересами европейцев и туземцев Нового Альбиона. Но если Британия рассматривала колонии как рынок сбыта европейских товаров в обмен на сырье этих богатых и плодородных земель, то другие считали эту страну своей родиной… родиной, из которой нужно выгнать оккупантов.

— И вы действительно думаете, что я оставлю все как есть? Если вы не знаете, куда увезла ее Сахойя, то другие должны знать, — решительно заявил Уэссекс.

— А вы станете вмешиваться в дела Народа? Белый Вождь за великой водой сказал своим людям, чтобы те оставили нас в покое, — ответил Белый Барсук.

— Но это не касается моей жены, — Уэссекс вздохнул. — Скажите мне, куда она отправилась, и я последую за ней. Не ставя в известность губернатора лорда Чизапика. Я обещаю. Если вы мне откажете, то станете для меня врагами. А если исчезну и я, то неприятностей у вас будет больше, чем вы способны себе представить, — добавил он, уловив чутким слухом шорох крадущихся шагов за стенами дома.

— Такого не случится, если ты отправишься в Новый Орлеан вместе со мной, — послышался сзади голос Костюшко. — Будь хорошим мальчиком, Уэссекс, и держи руки на виду, чтобы мы с Реном могли их видеть.

Уэссекс оглянулся и увидел, что Костюшко нацелил на него пистолет.

— Понимаете, тут есть задняя дверь, — вежливо сказал напарник Уэссекса. — Заходите, мистер Рен. Вы пугаете лошадей.

Томас Рен вошел в переднюю дверь. Лицо его по-прежнему носило следы вчерашней схватки с Уэссексом. Он был собран и даже побледнел от напряжения. Уэссекс мог только надеяться, что парень со страху не выстрелит из винтовки.

— Я думал, ты уже уехал, — удивился герцог.

— Ненавижу путешествовать в одиночестве, — ответил Костюшко, — поэтому я шел по твоему следу. Если леди Уэссекс пропала, то я подумал, что ты этот факт учтешь. Я готов помочь тебе найти ее.

— Тогда уходи отсюда, — посоветовал ему Уэссекс.

— Увы, — покачал головой Костюшко с непривычно суровым видом. — Тут ее нет, Руперт. Я уже поговорил с сахемом и Мак-Гилливрэем. Никто не знает, куда они ушли. Знают только то, что Сахойя взяла с собой достаточно припасов для долгого пути. Мак-Гилливрэй считает, что они направляются в Луизиану.

— Тогда я иду за ними, — упрямо ответил Уэссекс. — Она лишь на месяц опережает нас. Я перехвачу ее прежде, чем она доберется до города, и…

— Леди Уэссекс сама о себе позаботится, — заявил Костюшко. — Я скажу даже больше, дорогой мой друг. Ты никогда не сможешь передвигаться по этой земле так быстро, как индейцы. Но я в любом случае туда еду. Поезжай со мной в Новый Орлеан, и мы добьемся признания от де Шарантона. Он может что-то знать. И возможно, мы найдем там Сару, прежде чем начнется заваруха.

Уэссекс лишь покачал головой.

— Хотелось бы мне, чтобы ты не упрямился, — печально сказал Костюшко. — Но мы были уверены, что ты все же откажешься.

Уэссекс ощутил укол тревоги и потянулся к пистолету. Никто из этих агентов «Белой Башни» не пытался стрелять и даже не скрывался. Почему?

Он неловко схватил пистолет, затем вдруг уронил его. Оружие упало на пол, порох высыпался серебристой струйкой.