трое противников, вылезших из кустов, сразу рухнули на землю.

Разумеется, я рисковал больше всего, поскольку был позади нападавших и в меня могла прилететь пуля, выпущенная своими.

Оставшиеся лежать в засаде противники, видя, что их товарищи были убиты, переключились на нас.

Дима тут же сообразил, что к чему, и, воспользовавшись моментом, выскочил из своего укрытия и рванул напрямую к кусту с двумя пистолетами в руках, а следом за ним и остальные выжившие.

Парни стреляли весьма прицельно, у меня же, судя по всему, с этим были проблемы, но все же я подстрелили одного или двух нападавших. Спустя пару мгновений все закончилось. Трое из наших противников еще были живы и корчились от боли, лежа в собственной крови.

Дима-грек, не торопясь, спрятал оружие и достал свой мясницкий нож, направился к выжившим.

— Кто приказал? — спросил он у одного из умирающих. Но тот лишь хрипел, пуская кровавую пену изо рта. Дима, недолго думая, вспорол ему брюхо и подошел к следующему, но тот так же ничего не ответил.

Остался последний, у которого была рана на животе, и он зажимал ее обеими руками.

— Ну, может, ты мне скажешь, кто приказал? — вкрадчиво спросил Дима и взял его за волосы.

— Пошел нахер, — ответил ему парень, кривясь от боли, и попытался плюнуть в Диму, но тот тут же воткнул ему нож в горло. Чуть провернув его, выдернул, вслед за ножом брызнула кровяная струя.

Дима вытер нож об одежду убитого им мужчины и убрал его в ножны, после чего глубоко вздохнул.

— И как мы теперь выясним, кто они? — с недоумением спросил я, разглядывая труп.

— Ублюдки, вот кто они, — ответил Шон.

— Итальянцы, я этих тварей по запаху чую, — с каменным лицом протянул Дима.

— И что с телами делать? — поинтересовался я у грека.

— Хороший вопрос. Я бы бросил их здесь, но эти вонючки привлекут внимание. Так что нужно их все же убрать, — принял решение грек.

— Какие потери? — задал я следующий волнующий меня вопрос, так как своего друга Роба не наблюдал.

— Не знаю, но, похоже, твой друг Роб тоже… — протянул грек.

От этих слов меня словно молнией ударило. Роб… не может быть. Я тут же рванул к месту, где в последний раз видел его.

Подбежав, я увидел, как Роб лежит на спине, его грудь вся в крови. Рядом с ним сидела и рыдала Мэри. Руки задрожали, а ноги стали тяжёлыми и ватными. Ведь это был мой единственный настоящий друг.

Я подошел, медленно опустился на колени и взял его руку. Не знаю, сколько времени я так просидел, но тут мне на плечо легла чья-то рука. Обернувшись, я увидел грека.

— Все мы когда-то теряли друзей, — протянул он. — Понимаю, как тебе тяжело, но смирись с этим.

— Его нужно похоронить по-человечески. Я не хочу его бросать здесь, — выдавил я из себя.

— Хорошо, мы отвезем его в Бостон, — ответил Дима-грек. — Но для начала нужно кое-что проверить. Грузите убитых в повозку.

Мэри, кроме испуга, заработала только пару царапин, мне пришлось отвести ее в сторону и немного успокоить, а после я оставил ее и включился в круговерть дел и забот.

Несколько лошадей убили, остальные разбежались, так что пришлось еще за ними побегать, собирая.

— Нужно с этих поганых итальяшек снять верхнюю одежду, ту, что почище, и надеть, — внезапно произнес Грек.

— Зачем? — тут же вырвалось из меня, а парни замерли, уставившись на Грека.

— Для дела, и мы возвращаемся в Роксбери, — жестко произнес он.

Сняв с пары убитых итальянцев вещи, мы все переоделись, в том числе и Грек.

Разглядывая свой грязный и порванный костюм, я в сердцах воскликнул:

— Плять, из-за этих тварей костюм придется выбросить.

— Эта одна из причин, почему я не ношу костюмы. Дорого обходятся такие поездки. А джинсы за доллар можно купить.

Мы загрузили тела убитых итальянцев и тела наших погибших товарищей в повозку. Роба положил отдельно. Я не хотел, чтоб он лежал в общей куче трупов.

— Ну что, едем?

— Нужно дождаться, пока стемнеет, — ответил Дима-грек. — Шон, бери повозку и двигайся к озеру. Там дожидайся нас. С итальяшками сам знаешь, что делать, — Шон покорно кивнул.

— Кхе, а Мэри? — тихонько шепнул я Диме, не хотелось ее втравливать в очередную авантюру с непонятным исходом.

— Да, и девушку Шон возьми с собой, — Мэри вздрогнула, услышав это.

— Не бойся, все будет хорошо, — шепнул я ей на ухо и поцеловал в щеку.

— Хорошо, как скажешь, — ответила она и опустила глаза.

Повозка с трупами тихонько тронулась и поехала в сторону озера, а мы направились в Роксбери.

— Почему итальянцы напали именно здесь, и почему их было так мало, ведь в Бостоне их довольно много? — спросил я Диму.

— Макаронники, которые плюют на закон, обычно входят в так называемые семьи и семья семье рознь. А в любой семье не без урода.

— А поточнее. Поясни, — не совсем понял я, что имеет в виду Дима.

— У каждой семьи есть свой глава. У которого, в свою очередь, есть заместитель, правая рука или подручный, обычно он контролирует и следит за капо. Каждый капо контролирует определенный участок или сферу на земле семьи. Капо подчиняются «солдаты», которые занимаются уже разной мелочевкой, у «солдат», в свою очередь, есть и свои бойцы. Вот такая вертикаль власти. Как в России император, под ним дворяне, под которыми находятся все остальные. Или как у нас президент, под которым парламент, а там и все остальные. Хотя у нас все сложнее, политика! Так вот, иногда солдаты хотят немного заработать, не делясь со своим капо, и идут на разные дела, что, собственно, ты сейчас и видел. Мозгов на большее у них не хватает, иначе не сидели бы в солдатах.

— Но капо все ровно узнает, что его люди мертвы, и тогда может возникнуть конфликт? Война? — спросил я.

— Обязательно узнает, но из-за этого войны не будет. По крайней мере, в ближайшее время.

— Не понимаю, ведь мы только что в открытую убили итальянцев, и они не будут мстить за своих?

— Обязательно будут. Собственно, их месть никуда не исчезала. Они узнают, что мы их убили, но в открытую обвинить нас побоятся, поскольку это будет означать войну, к тому же они напали, и остальные этого могут не оценить. К тому же Дон у них довольно умный человек и развязывать войну не станет, подумаешь, десяток бойцов убили, которые сами нарвались, невелика потеря, — и Дима махнул рукой. Они новых примут в семью.

— И что, вот так просто они принимают к себе семью любого желающего? — спросил я.

— Нет,