По характеру Запотоцкий тоже был полной противоположностью Новотному. Первый Антонин просто не выносил одиночества и как истинный политик очень любил «купаться в толпе». Разговоры с людьми словно бы заряжали его неиссякаемой энергией. Жене пришлось смириться с тем, что партийная работа всегда была у супруга на первом месте.

В 1911 году в семье Запотоцких родилась дочь Маня, а годом позже еще одна дочка, Иржина. Дети были очень слабыми и весили всего чуть больше двух килограммов. Мария очень боялась, как бы они не заболели туберкулезом, который тогда был очень широко распространен в рабочих семьях.

В 1912 году Антонин с гордостью показал жене комнату, где в том же году проходила Пражская конференция РСДРП, отметив, что здесь выступал сам Ленин. Увидев, что Марию это известие не очень впечатлило, он подробно объяснил ей разницу между большевиками (ленинцами) и меньшевиками.

В 1914 году Запотоцкого призвали в австро-венгерскую армию, и он воевал на сербском, русском и итальянском фронтах Первой мировой войны. Жене он писал всегда раз в неделю, и только однажды Марии пришлось ждать письма целых три недели – выяснилось, что Антонин с ранением руки лежал в лазарете.

Вернувшись домой 12 ноября 1918 года, Запотоцкий немедленно стал агитировать рабочих последовать русскому примеру и взять власть в свои руки. Муж и жена активно участвовали в первых выборах в парламент только что возникшей Чехословацкой республики в 1919 году.

Летом 1920-го Запотоцкий тайно выехал в Москву на второй конгресс Коммунистического интернационала. Там он встретился с Лениным, о чем написал позднее очерк в кладненской рабочей газете «Красная заря».

Между тем семья партийного работника жила очень бедно. Мария пекла лепешки из ячменной муки (на пшеничную денег не хватало) и варила свиную кровь с картошкой. Мужа дома часто не было: он весь ушел с головой в партийную работу.

В декабре 1920 года власти отобрали у рабочих Кладно их Народный дом, в ответ на то, что те объявили всеобщую забастовку и при активном участии Запотоцкого попытались взять власть в Кладно в свои руки. Был образован революционный совет по русскому образцу, и порядок на улицах Кладно поддерживали вооруженные рабочие патрули. Большинство жителей города восторженно приветствовали «рабочую республику Кладно». Запотоцкий предлагал двинуться с оружием на Прагу, но Кладно окружили войска и полиция, подавившие рабочие протесты. Были арестованы более полутора тысяч человек, в том числе и Запотоцкий.

Пока Запотоцкий писал в пражской тюрьме стихи (одно стихотворение он специально посвятил Марии и дочерям), его жена была избрана от Кладно на учредительный съезд КПЧ. Ее мужа (она ласково называла его «Тоником») как одного из вождей кладненского восстания приговорили к 18 месяцам тюремного заключения.

Мария тем временем пыталась спасти дочь Маню, болевшую туберкулезом в открытой форме. Товарищи по партии помогли деньгами, и девочку удалось устроить в санаторий, где ее вылечили.

В 1922 году Запотоцкий вышел из заключения по амнистии и узнал, что его кандидатура предложена на пост генерального секретаря только что возникшей компартии. Но на то, чтобы снять квартиру в Праге, у семьи не было денег, и целых два года Запотоцкий бывал дома только по выходным. Лишь в 1923 году Мария и Антонин переехали в столицу, где жили прямо в штаб-квартире КПЧ (в этом доме была всего одна двухкомнатная квартира для генерального секретаря партии). Антонин, когда у него выдавалось свободное время, охотно помогал жене по хозяйству. На фронте он был, в числе прочего, поваром и неплохо готовил. Еще он сам ходил на рынок за продуктами, причем сохранил эту привычку и на посту президента.

В 1924 году Запотоцкого снова осудили за Кладно на основании нового закона о защите республики, принятого лишь в 1923 (таким образом, закон применили ретроспективно). Вместе с остатком своего первого тюремного срока Антонину предстояло провести за решеткой 15 месяцев. Запотоцкий перешел на нелегальное положение, и компартия выдвинула его кандидатом в депутаты парламента, ведь статус депутата давал иммунитет. Запотоцкий скрывался почти год и все это время избегал встреч с женой, которую тоже могли привлечь к уголовной ответственности за недоносительство. Он встречался лишь с дочерьми, которые в целях конспирации называли его «дядя», а о маме говорили как о сестре[190].

С 1925 по 1938 год Антонин Запотоцкий был депутатом парламента ЧСР. Жена между тем тяжело заболела, и врач посоветовал найти просторное светлое жилье. Но никто не хотел сдавать квартиру пусть и депутату, но революционеру-коммунисту. В конце концов, Запотоцкие вступили в жилищный кооператив и переехали в собственную двухкомнатную квартиру.

Дочь Маня унаследовала от отца творческую жилку и хотела стать, выражаясь современным языком, дизайнером дамской одежды. Маня была единственной девочкой, окончившей текстильную профессиональную школу, и хотела уехать работать на всемирно известные шелковые мануфактуры во французский город Лион. Но в посольстве СССР в Праге ей посоветовали ехать в СССР, где очень нужны были специалисты по современной женской одежде. И в 1930 году Маня нелегально выехала в Советский Союз, чем ее отец страшно гордился.

В 1928 году Антонин, теперь уже вместе с женой, снова участвовал в Москве в работе конгресса Коминтерна. Мария в то время не только была активным членом компартии, но и работала в чехословацком обществе друзей СССР. В Москве как делегат конгресса она жила очень скромно – на 11 рублей в сутки. Помогало то, что они с мужем питались в относительно неплохой столовой конгресса. Но супругов поразило, с какой неистовой страстью борются люди в России за новую жизнь: каждая сэкономленная копейка шла тогда на индустриализацию страны.

Позднее, когда Мария навещала Маню в СССР, она не уставала поражаться – страна расцветала буквально с каждым днем, и на смену нужде и лишениям действительно приходило то светлое будущее, которое обещали людям коммунисты. Еще вчера на этой старой московской улочке стояли скособоченные дома, а сегодня – уже современная станция метрополитена.

В 1929 году, когда Клемент Готвальд стал лидером КПЧ, Антонин Запотоцкий возглавил Красные профсоюзы, а после 1945-го – единое Революционно-профсоюзное движение страны. Именно организованные профсоюзами массовые демонстрации рабочих и служащих в поддержку компартии сыграли решающую роль в победе КПЧ в феврале 1948 года. В ЦРУ тогда были потрясены способностью «красных» в Чехословакии в любой момент вывести на улицу десятки тысяч людей.

После оккупации Чехии и Моравии нацистами в марте 1939 года Запотоцкий две недели скрывался у дочери Иржины, пока гестапо настойчиво искало его по домашнему адресу. Потом он тайно перебрался в советское полпредство в Праге, получил советское гражданство и хотел легально выехать вместе с женой в СССР. Но немцы разрешения на выезд не дали, а попытка нелегального перехода границы закончилась арестом Запотоцкого 11 апреля 1939 года: шофер, который вызвался довезти его до границы, оказался агентом гестапо.