— Думаю, он сам хочет его преподнести Тиберию, в обход наместника Сирии…

* * *

Первый день нашего пути пролетел быстро. Легионеры сразу взяли солидный темп, и маршировали как роботы, да и дорога была довольно пустынной. Паломники после Песаха уже давно разошлись, а все, кто нам встречались, были крестьянами из ближних селений. Они шли пешком или ехали на самых обычных осликах, кто побогаче — на муле. Лошадей почти ни у кого не было — их цена и содержание слишком дороги для обычных людей. Один раз мы пересеклись с большим торговым караваном. Десятки верблюдов в окружении охраны, в том числе и конной, везли судя по запахам, мешки с благовониями и специями. А еще многочисленные тюки с тканями и коврами.

И крестьяне, и купцы, едва завидя вдалеке римские когорты, тут же поспешно освобождали дорогу и боязливо кланялись начальству с обочины. Все они с большим любопытством разглядывали, и легионеров, и груженые повозки, и нас с апостолами, несущих на своих плечах ковчег.

Встречали мы и императорских всадников-курьеров, которые перевозят между городами корреспонденцию. Один из них отсалютовал Марону с Понтием и передал префекту тубус с запечатанным свитком.

Пилат погрузился в чтение, потом обернулся и нашел взглядом меня. Махнул рукой, подзывая.

— Примас… хм… Марк — префект до сих пор так и не решил, как ко мне лучше обращаться — Наше путешествие затянется. Я думал, направиться на корабле в Рим прямо из Кесарии, но мне сообщают, что у Родоса снова хозяйничают пираты. Ради безопасности груза нам придется плыть с зерновым караваном из Александрии.

Сообщение Пилата меня ни капли не расстроило — я бы с удовольствием побывал в этой культурной столице древнего мира. Заодно и знаменитую библиотеку будет возможность посетить, Александрийский маяк опять-таки увижу — это же мечта любого историка!

— Это было в свитке? — я кивнул на папирус в руках Понтия — И какой давности эти сведения? — полюбопытствовал я

Префект посмотрел на печать с другой стороны свитка

— Отправлено неделю назад.

Да уж… Долго идет информация в античном мире. Но надеюсь, Пилат не передумает.

И вот, когда солнце начало скатываться к горизонту, и повеяло прохладой, мы, наконец, достигли путевого лагеря легионеров. Местность к тому моменту стала уже более пересеченной, вдалеке показались холмы и даже невысокие скалы. Пару раз миновали вброд небольшие ручьи, а однажды пересекли небольшую речку, перейдя ее по крепкому деревянному мосту. Там же был устроен небольшой привал, чтобы пополнить запасы свежей воды и напоить мулов и лошадей.

— А вон и наш лагерь показался — махнул рукой Гней на невысокий холм, макушка которого была абсолютно ровной, словно срезанной ножом. Подойдя ближе, стало понятно, что перед холмом еще и ров вырыт. Значит, вот это и есть та самая “fossa, agger, vallum” — ров, насыпь, вал — основа любого римского военного укрепления. А этот временный лагерь был еще и ровным частоколом обнесен — видимо им пользовались достаточно часто. Судя по всему, он охранялся, и внутри нас ждало подкрепление.

Марон хлестнул коня и поскакал в начало колонны, за ним последовал и Пилат. Загудели трубы, призывая охрану лагеря распахнуть ворота. Легионеры сразу оживились, на их запыленных лицах появились скупые улыбки — еще немного, и можно будет скинуть свои тяжелые доспехи и поклажу. Солдаты уже устали перекладывать с плеча на плечо фурки — эти Т- образные палки, на которых несли снаряжение. Лошади и мулы тоже пошли живее, словно почуяв близость воды — а судя по зелени у подножья холма, там еще и небольшая речушка есть.

Перед самыми воротами легионеры начал притормаживать, перестраиваясь, и тут… заглядевшись на лагерь, я даже не понял, как все началось. Голова колонны, практически вся первая когорта, уже втянулась в ворота лагеря, когда с соседних холмов и из двух балок — сразу справа и слева — повалила с дикими воплями какая-то огромная толпа оборванцев. Их были сотни, а может быть и тысячи, но поскольку строя они не держали, казалось, что все покрыто ими, как саранчой. Хотя приглядевшись я понял, что не такие уж они и оборванцы — многие были одеты в доспехи, а передние ряды держали в руках щиты и копья, вскоре полетели и первые стрелы.

— Зилоты! — заорал Марон, поднимая на дыбы Зверя — Стройся в черепаху! Опционы держать строй…

Снова загудели трубы, но какой там…! Воспользовавшись неразберихой, передние ряды зилотов смяли колонну с двух сторон, отсекая от ворот тех, кто еще не успел в них войти, и там началась резня. Апостолы сгрудились вокруг меня, а я как идиот стоял, сжимая в руке гладиус. Да, мы с Гнеем были в доспехах и вооружены, но что нам сейчас делать? Присоединиться к своему контубернию или спасать скрижаль и апостолов? И где его теперь искать — этот свой контуберний — в такой неразберихе? Прямо перед нами повозки с золотом, а за спиной каррука с беззащитными женщинами. И в этой суматохе повозки никак не развернуть, чтобы увести их в сторону. А зилоты явно нацелились отбить золото Храма. Или своих пленных единомышленников, закованных в цепи и шедших за обозом в арьергарде колонны.

Легионеры медленно отступали, пытаясь упорядочить и сохранить строй, зилоты яростно давили. С фанатичными криками они бросались на римлян, некоторые сразу погибали, но и в рядах легионеров пробивали бреши. Так долго продолжаться не могло. На стороне иудеев была огромная численность и их безрассудный фанатизм. Легионеры брали выучкой и дисциплиной.

Я зло сплюнул на землю. Если бы была настоящая выучка — разведка не прозевала бы такую засаду. Нет, ну каковы наглецы! Устроили нападение прямо перед римским лагерем. Но в принципе, момент был выбран правильно — на марше с легионерами не справиться, а сейчас солдаты устали, и вообще никто здесь не ожидал нападения.

— Это Элеазар! — Иаков толкнул меня в плечо, указывая куда-то влево. Там на вороном коне красовался здоровый бородатый мужик в позолоченном шлеме и доспехах. Он размахивал мечом, раздавая приказы и направляя в бой новые отряды. Зилоты были все ближе, то и дело рядом начали падать их стрелы и камни из пращи.

— Тот самый? — спросил я, разглядывая издалека главаря — Царь разбойников?

— Они считают себя освободителями — дипломатично ответил Иаков

— Бандиты это и убийцы! Посмотрю я, что они с тобой сделают, когда узнают, что ты мытарь.

Иаков вздрогнул и потупил взгляд.

— Нет, так это оставлять нельзя! — я на автомате ударил гладиусом прорвавшегося через ряды легионеров бунтовщика, распоров ему незащищенную руку. Он отпрянул в сторону, но тут же получил от Гнея пилумом в бок.

Я отступил назад, за повозки, увлекая за собой апостолов. По дороге вытащил из карруки бледную Корнелию. За спиной девушки от страха закричала ее мать — шальная стрела пробила обшивку повозки прямо над ее головой и застряла в плотной ткани. Нет, так нам не прорваться в лагерь — женщин и апостолов по дороге подстрелят как кроликов. Да и скрижаль я бросить никак не могу — это даже не обсуждается.