Кроме того, я думала и о письме, подписанном именем Альберт. Два варианта – два варианта, никак не оформлявшиеся до конца, – вертелись в моих мыслях, почти готовые сложиться в единую картину. Оставалось чуть-чуть, лишь несколько мастерских мазков – и все «склеится».

Мягкий шум мотора самолета мерно гудел в моих ушах. Тело мое словно бы растворилось в вихрях турбулентности, и в этом состоянии я вдруг явственно услышала голос Мельникова, словно бы издалека: «Никто, абсолютно никто не знает никакого Альберта!..»

Я очнулась, потянулась к сумке, в которой лежал мешочек с гадальными костями – с ними я не расстаюсь никогда. Михаил с легким удивлением наблюдал за моими манипуляциями, но я не обратила на это внимания. Я была в каком-то шаге от разгадки и ощутила это как-то вдруг, предельно явственно.

Кости мягко упали мне на колени.

«21+33+8» – «Если при разговоре с Вами, оправдываясь, она скажет, что это всего лишь вымысел, – не верьте! Это самый настоящий замысел».

Вспышкой молнии сверкнула в моей голове догадка. Я снова полезла в сумочку и достала из нее фотографию.

– Миша, взгляни-ка! Только повнимательнее…

Михаил склонился над снимком, посмотрел на снимок, поднял голову и уверенно кивнул.

* * *

– Танюша, как здорово, что ты вернулась! – обрадовался подполковник Мельников, когда я переступила порог его кабинета.

– Отчего это ты так мне обрадовался?

– Да радоваться-то мне особенно нечему, понимаешь ли… Дело все-таки пришлось открыть, – со вздохом пояснил Мельников.

– Какое дело? – не поняла я.

– Ну, по этой, как ее… Линдгардт. Фамилия-то еще – язык сломаешь! – проворчал он. – Раз три дня уже прошли, а человека все нет, мы не имеем права отказывать в принятии заявления об исчезновении человека.

– И что, мать его подала?

– Да, сегодня с утра, – подтвердил подполковник.

То ли Екатерина Михайловна уже не надеялась на мою помощь, то ли она просто пыталась действовать с разных концов. Но это было неважно. Я уже знала, что именно произошло с ее дочерью, за исключением каких-то мелких деталей.

– Я вот как раз хотел с тобой поговорить, – все любезничал Мельников. – У тебя же есть какие-то наработки, мысли? Может, поделишься ими со мной? Просто, чтобы нам не делать двойную работу…

– Расслабься, – опускаясь на стул, проговорила я. – И слушай меня внимательно…

Мельников и впрямь слушал, не перебивая, только иногда цокал языком и покачивал головой. Когда я закончила свой рассказ, он задал вопрос, который я меньше всего ожидала услышать:

– Так… И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю?! – изумилась я. – Я в первую очередь предлагаю наконец-то подумать – именно тебе! – обо всем этом! Я и так сделала за вас всю работу! Я просто могла бы пойти к своей клиентке и рассказать ей, как дело было, заявив, что сбор доказательств для суда – не моя забота, пусть идет в милицию! И вообще, я могла ничего тебе не говорить! Заметь, не успел ты получить в производство это дело – и я уже выдаю тебе законченную версию, и ты можешь его закрыть! Осталась лишь техническая работа! Нужно лишь провести экспертизу машины, текста письма, сделать обыск в обеих квартирах, опросить соседей, в конце концов! Причем материал для анализа из машины взять незаметно для ее владельца. Это, конечно, непросто, но ведь на то она и милицейская служба, а?! Надеюсь, для этого у тебя люди найдутся? – с ехидцей спросила я. – В конце концов, Андрей, можешь ты пошевелиться хоть немного, когда за тебя и так уже практически все сделали!

Мельников давно не слышал такого потока праведного гнева из моих уст. Сказывалось еще и то, что я здорово устала после поездки в Германию. В кабинете Мельникова я оказалась уже вечером, в самом конце рабочего дня. Надо признать, что Мельников «проникся» и заговорил со мной успокаивающим тоном и даже ласково:

– Таня, Таня, разумеется, я все организую в лучшем виде! И тебе – огромная от меня благодарность! Просто я с тобой советуюсь, как с хорошим другом и грамотным человеком. Ты же наверняка хочешь сохранить наш тандем? Я же просто поинтересовался твоим мнением! А если ты устала – конечно, поезжай домой, отдохни, поговорим завтра. А людей я найду, я их всех на уши поставлю, бездельников, даже не беспокойся!

Мельников юлил и заискивал передо мной, а у меня даже не было сил почувствовать злорадство по этому поводу, припомнив подполковнику, как он порою воротил нос, когда я просила его мне помочь.

– Я же и раньше не отказывался тебе помогать, помнишь? – Мельников вспоминал только те моменты, которые выставляли его с наилучшей стороны. – Я находил адреса, списки пассажиров, допрашивал этого немецкого еврея…

– Загибай пальчики, загибай!.. – устало произнесла я, но уже без обиды.

Мне хотелось поскорее покончить с этим делом. Мельников посерьезнел, пожевал губами и поднял телефонную трубку.

* * *

Естественно, я присутствовала при допросе. Более того, именно я и начала беседу, когда Виктора Шмелева препроводили в кабинет Мельникова.

– Виктор, я предлагаю вам рассказать нам все, чтобы не тратить зря время.

Шмелев смерил меня презрительным взглядом и отвернулся.

– Ладно, – вздохнула я. – Придется мне напрячь свои голосовые связки. Я, конечно, в чем-то могу и ошибиться, но суть будет верной. А если что-то было не так, вы всегда можете меня поправить. Идет?

Шмелев криво усмехнулся.

– Итак, какое-то время тому назад у вас начался роман с Викторией Сухановой. Уж не знаю, родилось ли ваше чувство из ненависти – и такое бывает, – или ее никогда и не было, этой ненависти, а вы оба притворялись с самого начала. И взаимное чувство ваше оказалось настолько горячим, что вы решили быть вместе. Но вот беда – у вас была жена, и, как назло, Ирма – близкая подруга вашей любовницы! Никому не хотелось скандала. Может быть, ваша связь с Викторией так и тянулась бы годами, возможно, вы все-таки решились бы на развод – этого не знает никто. Если бы не одно обстоятельство…

Я посмотрела на Виктора долгим взглядом. Он старался держаться высокомерно, но все же глаза его забегали, и он их отвел в сторону.

– Ваша жена Ирма неожиданно получила в подарок от отца фамильные драгоценности своих предков. Об этом мало кто знал – Ирма была девушкой скрытной. Она даже матери не сообщила, опасаясь, что та, как типичный манипулятор, объявит ее предательницей. Но с вами-то она поделилась как с любящим мужем. Возможно, и с Викторией. А может быть, это уже вы рассказали Сухановой о шкатулке. Но только с того момента вы потеряли покой. Сокровища лишили вас сна и… человеческих чувств. Вы прекрасно понимали, что в случае развода вам не достанется ни бусинки из этих драгоценностей, ведь по закону подарок является собственностью вашей супруги и не подлежит дележу. Не знаю, кто первым разработал этот злодейский план, полагаю, что многое в него внесла Виктория – недаром она гордится своей «креативностью» и выдает «гениальные» идеи!