мере, в этом его никто не обвинял, в эту эпоху все признавали Великое Княжество Финляндское русской провинцией. Это заявлялось и на сейме в Борго, это вы можете найти во всех исторических и юридических учебниках того времени.

Известный финляндский ученый Нервандер называет Финляндию Тиролем России. Двадцать лет пребывавший вице-председателем Сената барон Гартман открыто заявлял, что форма правления потеряла свою силу, что необходимо возможно широкое распространение в Финляндии русского языка.

Министр статс-секретарь граф Ребиндер мечтал о сближении устава Гельсингфорского университета с уставами других русских университетов. В те времена, до 50-х гг., в торжественных случаях в университете пелся русский народный гимн; Императора и консистория университетская, и студенты встречали адресами, написанными на русском языке.

Вот, господа, в какой финляндской атмосфере действовали и законодательствовали Император Александр Первый и Император Николай Павлович. Я не знаю, надлежит ли перечислять вам тот объемистый перечень законов, которые при Императоре Александре Первом были изданы в имперском порядке? Их тут перечислял один из предыдущих ораторов. Нельзя же длительную практику принимать как исключение. Известно, что Император Александр Первый в том же 1810 г., в котором он издал один из льготных своих манифестов, на который тут уже ссылались, указом своим приказал перечислить в ресурсы государственного казначейства остатки по смете новой Финляндии. Вам известно, что он присоединил старую Финляндию к новой Финляндии, что он назначил генерал-губернатора вопреки параграфу 33 Формы правления.

Особенно интересны те суждения, которые высказывались в Государственном совете по поводу этих актов. В той записке, которая была представлена в Государственный совет, говорилось буквально следующее, и в то время это никого не смущало:

Если обе сии провинции — то есть старая и новая Финляндия — ныне равно принадлежат Империи и той же и единой покорены верховной власти, то не может быть никакого основания различать их ни в имени, ни в жребии, ни в образе управления, и подобно тому, как из двух прежних разновременных завоеваний составилась одна губерния, ныне должно из трех составить одну провинцию.

Вместе с тем указывалось, между прочим, что от этой меры имперская казна не потерпит ущерба, так как «вообще о финляндских доходах сделано постановление, чтобы остатки их причисляемы были к казначейству Империи». Затем в царствование Императора Николая Первого и Александра Второго существовал, можно сказать, негласный порядок решения общеимперских дел. Может быть приведен перечень тех учреждений, которые ведали этими делами. Например, таможенный тариф Финляндии обсуждался в Министерстве финансов в 1840 г. Реформа финляндского банковского устава обсуждалась в Министерстве финансов, проект устава Императорского Александра Первого университета 1828 г. обсуждался в особом комитете при Министерстве народного просвещения. Проект кодификации финляндских законов обсуждался во Втором отделении канцелярии Его Величества. Проект денежной реформы обсуждался в Министерстве финансов в 1860–1865 гг. Вопрос о том, созывать или не созывать Сейм, обсуждался в особом совещании из сановников русских и представителей Финляндии под председательством Императора Александра Второго. Военные вопросы обсуждались в Военном министерстве; вопросы, касающиеся постройки шоссе, обсуждались в Главном управлении путей сообщения, которому с 1909 г. была подчинена Финляндия после причисления всей Финляндии в 8-й округ путей сообщения.

Начиная с царствования Императора Александра Второго получила, однако, особое развитие теория об особой финляндской государственности. В это время в сеймовом порядке прошли такие важные законы, как закон монетный и закон о воинской повинности. Но в словах и во многих действиях Императора Александра Второго сказывалось все же, что он общеимперскую идею не подчинял идее провинциальной. Так, в 1863 г., когда финляндский Сенат обратился к Императору Александру Второму с ходатайством о том, чтобы на разрешение финляндского Сейма был передан вопрос о возврате Сестрорецка в черту Империи, Александр Второй в этом безусловно отказал и вопрос этот решил единолично. Горестны воспоминания этого Монарха о данном им в тяжелую для него минуту на театре военных действий согласии на монетную реформу. Еще в 1860 г. он сказал о монетной же реформе: «On m'a escamote топ соnsentement».

Император Александр Третий ясно сознавал преобладание общеимперского законодательства. В широких массах известен его почтовый манифест и его манифест о приостановлении введения в действие Уголовного уложения, о котором я уже упоминал. Менее известны другие два акта его царствования: Высочайшее повеление 1891 г. о передаче на обсуждение Государственного совета проекта финляндского Сената о финляндских основных законах и проекта финляндского генерал-губернатора графа Гейдена об учреждении управления финляндскими губерниями и Высочайшее повеление 1893 г. о передаче, точно так же на разрешение Государственного совета, мнения русских и финляндских членов комиссии Бунге о будущем государственном законодательстве.

Знаменательно, что в это еще время многоопытный финляндский генерал-губернатор граф Гейден настаивал на том, чтобы его проект об учреждении управления финляндскими губерниями обсуждался в порядке русских Основных законов, так как он имеет общегосударственный характер.

Понятно из всего сказанного, что Государь Император Николай Александрович, вступая на престол и подтверждая права и привилегии Великого Княжества Финляндского, подтвердил законы, права и привилегии областные, провинциальные; естественно также, что он захотел продолжить дело своего отца и 3 февраля 1899 г. обнародовал манифест об общеимперском законодательстве; понятно, что в 1905 г., когда весь наш законодательный и государственный строй изменился, манифестом 20 февраля 1906 г. было возвещено о том, что о порядке осуществления общегосударственного законодательства будут в свое время преподаны особые указания.

Обзор действия пяти Монархов приводит нас к неопровержимому выводу, что общегосударственное законодательство, хотя иногда, может быть, и в неясных очертаниях, иногда с отступлениями, с колебаниями, но осуществлялось в течение ста лет волею и властью русских государей. Ни один из них не отказывался от своих общеимперских прав, ни один из них тем более не отказался от державных или, как здесь их называли, от учредительных прав Русской Империи. Отказ этот был бы равносилен признанию Финляндии самостоятельным государством, всякое столкновение, всякий конфликт с которым был бы неразрешим, так как не было бы такой власти, которая была бы вправе эти осложнения, эти конфликты разрешать. Окончание же конфликтов путем, установленным между равноправными государствами, то есть путем войны, конечно, между Финляндией и Россией немыслимо.

Таким образом, ныне царствующему Государю в минуту поворота в финляндских делах предстояло решить, кто же правомочен осуществить державную власть для установления норм и порядка общегосударственного законодательства. Даровав, как самодержавный Государь, Основные законы Империи, Государь Император манифестом от 20 февраля 1906 г. оставил за собою право установить в свое время и законы общегосударственные. Он мог сделать это сам, он мог сделать это, вняв финляндским теориям, с помощью финляндского Сейма, он мог, наконец, призвать к этому делу русское народное представительство. Манифестом 14