Увидев эльфийку, грифон взмахнул крыльями, взлетел и тут же исчез в полумраке. Я перебрался через завал камней на вершине лестницы и увидел Бангу. Аналог лежал, прикованный к скале, живот его был разорван клювом грифона.

Эви опустилась на колени рядом с ним. Взломщик посмотрел на нее слезящимися глазами с воспаленными, распухшими веками – и вдруг я понял, что он улыбается.

Эльфийка сорвала с шеи шнурок, достала из холщового мешочка большой золотой перстень и положила на лоб Банги.

На перстне было изображение солнца, желтый круг в обрамлении лучей, состоящих из алмазной крошки. Эви надавила пальцем на центр круга, и солнце вспыхнуло. Кольцо начало вращаться, все быстрее и быстрее, лучи вытянулись, расплылись по эфиру, образовав колесо.

– Мы можем уйти сейчас, – сказал я.

Эльфийка не обратила на меня внимания. Помимо перстня в мешочке был спрятан еще и крошечный хрустальный пузырек. Эви открыла его и показала Банге. Он кивнул, вновь улыбнулся, закрыл глаза, и тогда эльфийка вылила содержимое в его приоткрытый рот.

– Яд? – спросил я, не ожидая ответа. Это наверняка был магический вирус, агрессивное заклинание, не просто разрушающее аналог, но навсегда уничтожающее сознание.

Эви попросила:

– Задержи их еще немного.

Я вернулся к лестнице и один за другим начал швырять камни навстречу поднимающимся аскетам, потом развернулся, прихрамывая, побежал назад.

Тело Банги выгнулось. Из разинутого рта, из ноздрей и глаз полились потоки дымчатого света. Аналог потерял плотность, во все стороны ударили ядовито-зеленые лучи, и тут я увидел, что Эви, склонившись, целует его.

Я схватил ее за плечи и потянул назад, не давая прикоснуться губами к зеленой дымке.

– Отпусти! – Она толкнула меня, попыталась вырваться, что-то крича. Еще мгновение очертания аналога Банги мерцали перед нами, а затем исчезли.

Заклинание алмазного всплеска сработало. Сияющее колесо разрослось, вытянулось во все стороны, пронзая окружающее пространство, рассеивая мрак блеском алмазной пыли. В центре колеса возник смерч, со всех сторон эфир устремился к нему, нас с Эви бросило друг на друга.

Каменная толща скалы стала прозрачной, сквозь нее проступили очертания зала, круглого озера, джунглей – теперь весь Багровый Остров был виден отсюда. Взбирающиеся по лестнице аскеты, фигуры дерущихся игроков далеко внизу, снующие в джунглях чудовища Острова… а затем от эпицентра заклинания разошлась волна. Магические текстуры земли, деревьев, берегов, болот вспучились, смешиваясь, перетекая одна в другую, меняя краски. Круговой вал Всплеска пошел во все стороны, ломая хитросплетения заклинаний. Весь огромный игровой зал дернулся в предсмертной судороге, стены его качнулись. В центре бури я наклонился к лежащей неподвижно Эви и прошептал ей в ухо:

– Уходим.

Мы лежали лицами друг к другу. Я приподнял голову, окинул взглядом озаренную тусклым светом свечи кладовую, посмотрел на Эви. Ее ресницы затрепетали, эльфийка открыла глаза. Я опустил голову на кровать так, что наши лица оказались совсем рядом, и сказал:

– Ты соврала.

Она долго молчала, а затем медленно заговорила:

– Мне был нужен кто-то, кто помог бы проникнуть в центр Острова. Банга похитил у аскетов алмазный всплеск. Это очень редкое заклинание, ты знаешь. В мире только пять или шесть всплесков такой мощи. Аскеты выследили Бангу. Он успел передать заклинание мне, а потом они схватили его. Им нужен был всплеск. Тогда они придумали двойную пытку, для сознания и для тела. Поместили его аналог в Патине, в центре Багрового Острова, а тело – в одной из своих пыточных камер. На Острове его накрыли постоянной Склейкой. Там грифон терзал его сознание, а в реале аскетские палачи истязали его тело. Банга не мог вырваться, но он сумел передать мне сообщение, где аскеты держат его аналог… Я должна была сделать это, они пытали бы его еще долго, не позволяя умереть.

– Лгала с самого начала, – повторил я.

– Прости.

– То, что ты сделала… все это я понимаю. Ты хотела спасти его, любой ценой… хорошо. Но ты соврала в другом. Вы не брат и сестра.

Пока я говорил, она медленно закрыла глаза, а сейчас они распахнулись и уставились на меня.

– Откуда ты…

– Я видел, как ты целовала его.

Она зажмурилась и, помедлив, прошептала:

– Да. Я боялась, что иначе ты не станешь помогать мне.

В полутемной кладовой потрескивала свеча, за дверями раздавались приглушенные голоса и шаги. Они звучали все громче – после разрушения Багрового Острова паника постепенно распространялась из Патины в реал.

– Конечно, – произнес я. – Ты думала, нам придется пробираться через весь Остров. Легче было заставить меня помогать тебе, соврав, что мы спасаем не любовника, а брата.

– Не любовника, – прошептала Эви, почти не разжимая губ, – а возлюбленного.

Она лежала все так же зажмурившись.

– Я помог, – произнес я.

Губы чуть приоткрылись.

– Да.

– Без меня бы ты не справилась.

– Нет.

Пауза. Она ждала, что я сделаю дальше.

– Ты должна отблагодарить меня.

– Да… – на этот раз тише, чем прежде, еле слышно.

Совсем близко перед собой я видел ее лицо с приоткрытым ртом. Она молчала и не шевелилась, ожидая.

– Я сам могу решить, что хочу от тебя теперь. И ты не можешь сказать «нет». Без меня аскетские палачи терзали бы его тело еще очень, очень долго.

Она лежала неподвижно. Я стал придвигать к ней голову, все ближе и ближе, почувствовал на щеке ее дыхание и, наконец, коснулся губами ее губ. Они сжались, Эви вздрогнула – и тогда я резко отстранился, сел, повернувшись к ней спиной. Некоторое время сидел, опустив голову. Позади раздался шорох. Я не видел этого, но был уверен, что она приподнялась на локте и смотрит на меня. Я хлопнул ладонями по своим коленям и встал. И пока я шел к двери, пока боролся с ржавым засовом, пока осторожно выглядывал наружу – она молчала. Но и я за это время ни разу не оглянулся.

Здесь что-то было не так, но Хорек Твюдж не мог понять, что именно. Он успел обегать все восемь лестничных пролетов центральной замковой башни, побывал на кухне, в погребах, на чердаке, в покоях гостей и комнатушках слуг. Его помощники торчали вокруг замка в самых неожиданных местах и зевали со скуки.

Замок назывался Рэллок и стоял чуть ли не посреди Червовых Рощ. То есть Рощами они только именовались – это был тот случай, когда карта не отвечала местности, меню не соответствовало еде, а имя не называло предмета. Потому что на самом деле это были самые что ни на есть отъявленные заповедные леса, со всеми положенными признаками заповедности: глухие логи, секретные тропинки, лесные болота, мрачные чащи, чащобы и даже, как утверждали лесники, залетные бармаглоты. В результате объявленной Императором войны нечистые повывелись и здесь, но смутные слухи о какой-то тайной норе из подземной страны, через которую эмиссары нечистых просачиваются в страну надземную, не исчезали.