Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока командиры удалились для обсуждения планов, остальные знакомились, жали друг другу руки, делились слухами и шутили. Паша, вытарщив глаза, посмотрел на одного из новоприбывших бойцов — высокого, коренастого мужчину с бородой.
— Отец? Отец!
Бородатый мужчина встал как вкопанный, посмотрел на Павла, и слезы наворачивались на глазах. Он бросился резко обнимать своего сына, которого не видел уже два года.
— Паша! Сынок! Милый мой, и ты здесь. Я… Я недавно влился в ряды наших местных партизан. У нас на полях познакомился с людьми, и… Да ладно я! Ты какими судьбами здесь? И тебя позвал зов сердца? А ты не один, я вижу, это твоя девушка? Или подруга? Стоит рядом, стесняется. А я по глазам-то вижу! Ну, рассказывай, — они долго крепко обнимались, в глазах обоих стояли слезы счастья. Кто бы мог подумать, что судьба сведет их вместе в таких обстоятельствах? Отца его звали Александр. Несколько лет назад его с женой и младшим ребенком по распределению отправили работать в поля Кубани. И вот он здесь, рядом с сыном.
— Я так счастлив, ты даже не представляешь? Хотя почему, ты ведь испытываешь те же чувства… Я в Москве был совсем один, ну, были приятели, но как-то жизнь текла, работа кипела, и я и не думал, что все так будет развиваться. Мой коллега с работы Максим организовывал ячейку подполья. Сейчас он… Он в тюрьме. Сдал его кто-то. Из своих или с завода — не знаю. Голову ломаем. Может, Жора… Был у нас один такой в компании. В итоге все сбежали, все тут, а его нет. Или не смог выбраться, или тоже поймали. Но кто еще? Ладно, со всем разберемся. Я тут с девушкой своей, ее Вера зовут, думаю, она тебе понравится. Вы пообщайтесь вечерком обязательно, я буду счастлив вас наконец познакомить. Что там мама?
— Мама в порядке, живет в станице соседней. Работает на хлебокомбинате. Я периодически по ночам к ней захожу. Проведываю, помогаю. Даст Бог, скоро увидитесь, — отец улыбался мягко, породному.
— Пап, скажи, как же вы тут? Тут же лесов, болот нет. Как лагерь разбивать, как передвигаться незаметно? Вы же как на ладони в этих полях бесконечных. Тем более еще и засеяно все, все бурлит, столько людей и техники вокруг. А еще, уверен, все это контролируют чиновники и силовики, градовские шавки. Как?
— Хах, вопрос хороший, сынок. Непросто, очень непросто. Ну вот смотри, есть станицы небольшие, заброшенные полностью или частично. Например, тут, где мы сейчас сидим, спокойно же? В станице живут люди, которые работают на полях, их немного, но они все нас поддерживают. Если бы кто хотел выдать, уже бы это сделали. Есть у нас и землянки в полях и перелесках. Передвигаться в высокой траве, да надев маскировку, не самая сложная задача. Огонь разжигать в укрытиях, правда, не очень легко, чтобы себя не выдать. Все тут просматривается, враг может в любой момент оказаться рядом. Чтоб дыму поменьше было, используем дрова сухие и уголь древесный, что местные нам дают. А еще используем печи специальное, дым идет через траншею с влажной соломой, а там на поверхности накрываем камнями чтобы сдержать тепло и дым рассеять. Да и тепло тут у нас, в конце концов. Справляемся. А часть наших и вовсе в горах, там, в сторону моря. Там и пещеры есть, а в лесу, сам знаешь, спрятаться — не проблема. Главное — отряды у нас c гулькин нос. Вот нас девять человек сейчас, бывает, что и шесть. Это у вас там вокруг Москвы в буреломах и по сто человек отряды могут быть, — неторопливо рассказывал Александр про местную жизнь партизан.
— А еда? Что кушаете, где достаете?
— Так ведь Кубань, сынок. Житница России, — повторил он слова Веры, которые знал про Краснодарский край каждый. Всех кормим. Очень много местные жители дают, где-то сами кукурузу или даже арбуз в поле прихватим. По зиме труднее, конечно, но и без помощи справляемся — устраиваем рейды. Нападение на вражеские линии снабжения или набеги на склады. Делимся с жителями: кому лекарства принесем, кого накормим. Но это не часто, «Север» здесь нескольким отрядам обычно поручает собирать продовольствие и снаряжение и схрон делать, о котором докладывают остальным, в то время как другие отряды выполняют диверсионные работы или местному простому люди помогают от угнетателей избавляться на местах. Секретные склады с продовольствием штука не новая, так было еще у партизан во время Великой Отечественной. Всё то по истории учимся у предков. А вообще, нас в этом крае немного. Мы — капля в море повстанческого движения. Но скоро, даст Бог, наконец вклад весомый сделаем.
— Расскажи еще что-нибудь, а? Историю какую… — Паша превратился в маленького ребенка, которому так не хватало разговоров.
— Историю… Ну давай. Но не про себя, а про настоящих героев, про тех, с кого можно брать пример. Во время Великой Отечественной войны на территории Кубани действовал удивительный, необычный партизанский отряд под руководством Петра Карповича Игнатова. Набрали из тех, кто призыву не подлежал. 58 человек, а 39 из них были с высшим образованием! Химики были, и значит, умели изготовить взрывчатку из самых простых компонентов — глицерина, жира и прочего. Ну так вот, еще за год до того, как немцы в наш край пришли, уже начинали готовить партизан, и Игнатов был назначен командиром. В то время каждый, кто не калека службу нес, а потому были среди отряда и пулеметчики, снайперы и даже один летчик-истребитель, списанный по здоровью. А знаешь, что их делает похожими и на нас теперь? Вот мы с тобой теперь в одном отряде, так и у них было. Рядом с командиром сражались два его сына и жена, которая была в отряде врачом.
Мама твоя в деревне осталась, работает, а я ее тайком навещаю — не в том она здравии, чтобы по землянкам шастать. Но и у нас, вон, смотри, есть Ксения. Тоже врач, еще до купола образование получила, а сейчас жизни бойцов спасает. Так вот, отвлекся я… Отряд Игнатова менее, чем за год боевых действий потерял пять бойцов всего, и при этом уничтожил более восьми тысяч немцев! А еще сорок танков, больше сотни орудий,
