Выдача Маэта имела свою цену. До сих пор король Ранига опирался на верных ему людей, не ожидая никакого подвоха. Он верил им – они верили ему. Ультиматум Фегрида мог все изменить. Отдай он Маэта – и доверие к нему было бы подорвано, тем более что Маэт считался его другом. Получилось бы, что Михаил может предать любого ради каких-то высших соображений. К тому же сильные монархи не жертвуют подданными… Нет, вариант с выдачей Маэта отпадал. Нужно было бороться до последнего.

– Господин посол, в прошлый раз мы говорили о том, что могут быть доказательства непричастности Ферена к смерти далла Цурента. Так вот, мне их доставили недавно.

– Неужели твое величество располагает прямыми доказательствами? – удивился Гирун.

Это был очень хороший вопрос. Как бы могли выглядеть прямые доказательства? Только в виде свидетельских показаний или письменного подтверждения того, что Миэльс либо его доверенные лица отдавали приказы по поводу убийства племянника императора. Естественно, письменных приказов такого рода в природе быть не могло, а свидетели… Шансы на то, что найдутся надежные свидетели подобных разговоров, были минимальны. И посол, и Михаил это понимали.

– К сожалению, доказательства лишь косвенные, – ответил король. – Но если их рассматривать в совокупности с рассказом Маэта Ферена, то они наводят на размышления и… требуют дальнейшего тщательного расследования.

Гирун поклонился. Он ждал.

– Передайте документ господину послу.

Один из ишибов охраны, одетый в серый халат с обязательными для его статуса золотыми и синими узорами, протянул Гируну свиток. Ишибы Михаила уже давно не носили кожаного доспеха: им всем были выданы легкие рубашки, поддеваемые под халат.

– Читайте, господин посол.

Гирун быстро пробежал глазами свиток.

– Я не совсем понимаю, твое величество, это – просто указ о награде, подписанный Миэльсом.

– Если господин посол обратит внимание, в нем фигурирует та самая девушка, Аннета Шендел, которой присваивается титул тагга.

– Именно так, твое величество.

– Теперь нужно обратить внимание на формулировку. «За особые заслуги перед короной». Правильно?

– Да, твое величество.

– И, наконец, взгляни на дату этих самых «заслуг». Дата совпадает с днем смерти далла Цурента. Удивительное совпадение, не правда ли, господин посол?

Гирун задумался. Он ни в коей мере не подвергал сомнению печать Миэльса. Она была подлинной. Прямым доказательством невиновности Маэта это письмо также не являлось. Но оно бросало тень на Миэльса. Особенно в свете версии произошедшего, высказанной Ференом-младшим. Потому что зачем бывшему королю Ранига производить Аннету в ранг тагга, да еще за особые заслуги, в день злополучной дуэли? Это было косвенное доказательство. Хорошее косвенное доказательство, так необходимое Ранигу.

– Твое величество, считаю своим долгом как можно скорее донести новую информацию до его императорского величества. Прошу считать действие ультиматума приостановленным до получения официального ответа из Фегрида.

Эльфийская принцесса не желала общаться с Михаилом чаще, чем того требовали официальные встречи. Она с завидной регулярностью отклоняла все его предложения насчет прогулок или ужина наедине. Хотя ей тоже приходилось непросто – ведь давление было не только со стороны короля Ранига, но и со стороны брата. Иногда Анелии даже казалось, что нужно было согласиться на одну из этих встреч, устроить грандиозный скандал и похоронить идею союза. От этого шага ее удерживал лишь страх перед загадочным монархом, а также уверенность в том, что прямая ссора с Нерманом не принесла бы ничего ни лично ей, ни эльфам.

Анелия вспомнила первую встречу с будущим королем Ранига в лесу. У нее не было никаких предположений по поводу того, зачем Нерман скрывал свой аб и выдавал себя за крестьянина. Конечно же ей было любопытно, она хотела получить ответ на этот вопрос, но спросить прямо не позволяла гордость.

Вообще в ее глазах короля Нермана окутывала таинственность. О его детстве было мало что известно, аб был чудовищен, а способности ишиба потрясали воображение. К тому же принцесса не могла не видеть той эффективности, с которой Нерман правил страной, получившей передышку в ходе внутренних войн и готовящейся к войнам внешним. Его личность тоже производила на нее впечатление. Анелия прожила уже долгую жизнь, сумев сохранить свою красоту. Ее симпатий пыталось добиться множество мужчин. Конечно, большинство из них были эльфы, но попадались и среди людей романтические безумцы. Она сталкивалась с разными видами ухаживания, но способ ухаживания короля Ранига был ни на что не похож. Он делал предложения личного характера с размеренной и, возможно, строго отмеренной регулярностью. Его нисколько не смущали и не огорчали отказы. Получив отказ, через какое-то время Нерман подходил снова с тем же предложением, но выраженным уже другими словами. Принцесса не желала даже себе признаваться в том, что это ее просто бесило. Ей очень хотелось сбросить с него маску, если, конечно, речь шла о маске. Уже через несколько дней общения с королем Ранига Анелия многое отдала бы за то, чтобы увидеть его гнев или хотя бы огорчение по поводу отказа. Но ничего не было. Совершенно ничего. Король Нерман подходил, улыбаясь, говорил какие-то комплименты, а затем удалялся с той же вежливой улыбкой. Если сначала принцесса относилась к нему равнодушно, то сейчас он ее очень сильно раздражал.

А Меррет практически не расставался с королем Ранига первые дни. Это также злило Анелию. До последнего времени она была яростной противницей союза.

Когда распространились известия о том, что отношения с Фегридом грозят испортиться, Меррет впервые заколебался:

– Фегрид слишком силен, – сказал он сестре. – Если наш союзник окажется вовлечен в такую войну, то вместе с ним пойдем ко дну и мы.

Принцесса задумчиво рассматривала цветок, найденный на пороге ее спальни. Это была красная роза. Роза-амулет. Если Анелия брала ее в руки, лепестки цветка начинали сиять. Она никак не могла понять, зачем кто-то потратил столько времени на то, чтобы рассчитать совершенно бесполезный двухфункциональный амулет. У нее уже скопилось достаточное количество подобных подарков-безделушек. Она даже не подозревала, что в мире есть столько никому не нужных одно– и двухфункциональных амулетов. Ей временами очень хотелось бросить все эти подарки в лицо Нерману или растоптать ногами на его глазах, чтобы хотя бы при этом увидеть какие-то эмоции.

– Война с Фегридом – это хорошо, – заметила принцесса в ответ на реплику брата. – То, что надо.

– Ты что? Кому надо?

– Нам. Только нам. Мы и так на пороге гибели. Но между незаметной смертью и смертью в сражении есть разница. Фегрид всегда был нашим врагом, не забывай. Это империя привела нас к тому состоянию, в котором мы находимся сейчас. Мы должны отомстить.

– У тебя явная тяга к самоубийству, сестра.

Казалось, она не обратила на его слова никакого внимания: