— Слушай, — забеспокоился Андрей, — он же может чокнуться? А у него все программы.

— Робот! — закричал Виктор. — Доложить о курсе!

Робот некоторое время молчал, потом словно встрепенулся и бодро доложил:

— Курс по программе. — Подумал и попросил: — Придвиньте поближе схему посадки. Еще раз уточните курс. Советую прилечь и сберечь силы. Посадки всегда трудны. Я включу электросон.

— Это еще зачем? — удивилась Валя. — Я хочу посмотреть на нашу Землю.

— Так гласит программа. Посадка должна производиться во сне. Меньше опасных перегрузок. Ложитесь спать. Застегните спальные мешки. Спокойно. Я веду корабль. В случае отклонения от программы бужу вас. Повторяю…

Но что он повторял, никто уже не услышал.

Заснули они очень быстро.

Чем все-таки хорош робот? А тем, что человек что-то может забыть, что-то понять не так или сделать по-своему. У роботов этого не бывает. Раз они уж запрограммированы на что-то, так это что-то они выполнят аккуратно, точно и в срок. Так получилось и с самоуничтожающимся роботом.

Как только автоаннигиляционный космический корабль приблизился к Земле, робот отключил электросон, так быстро и так сладко убаюкавший ребят, и заговорил:

— Внимание! Впереди цель полета! Надо вставать! Надо вставать! Расстегните спальные мешки!

Спалось ребятам хорошо, но они явно переспали — и под влиянием снотворного, которое они приняли с последним напитком, поданным в восьмиугольной комнате, и под влиянием электросна. Спать мало — плохо. Но переспать — тоже никуда не годится. Поэтому поднимались нехотя, в теле чувствовалась вялость и разбитость. Но когда на экране показалась голубовато-зеленая с серебристым отливом милая Земля, ребята пришли в себя и бросились к пульту. Зловредина робот, конечно, и не подумал уступить место. Он заворчал:

— Ваша карта не слишком точна. Пожалуйста, корректируйте посадку на глаз. Визуально.

Земля быстро приближалась. Сквозь росчерки и завитки облаков уже угадывались очертания континентов, залитых ясным солнечным светом.

— Кажется, под нами Америка, — первой определила положение Валя.

Все помолчали, потому что корабль быстро приближался к радужной, многоцветной полосе на горизонте. Андрей задумчиво спросил у робота:

— А нас не засекут наземные радарные станции? Они же все время следят за небом. А тут, под нами, как-никак Америка…

— Что значит «засекут»? — недовольно переспросил робот.

— Ну… запеленгуют, обнаружат…

— Нас никто не может обнаружить. Земля, согласно программе, еще не умеет определять аннигиляционные явления. Ведь мы не только материя, но еще и антиматерия. Как же можно одновременно обнаружить и то и другое?

Все это звучало не слишком понятно, но настолько логично, что пришлось поверить.

Корабль неторопливо приближался к кромке, которая отделяла полосу солнечного света ясного дня от сумерек ночной темноты. Явственно проступили очертания Японских островов и Сахалина, потом показались первые огоньки городов.

— Вот это река Амур, — вздохнула Валя. — Она течет как раз нам навстречу.

— Правильно, — вмешался Андрей. — А там, вернее, северней — БАМ.

— Значит, скоро Байкал? — спросил Виктор. — А потом — Енисей.

Под ними проносилась как бы огромная карта Родины — с ее могучими реками, огневыми россыпями больших городов и крапинками маленьких. Там, где-то под ними, шла обычная жизнь, и никто из живущих не предполагал, что над ними летит необыкновенный, автоаннигиляционный корабль, которому вскоре предстоит самоуничтожиться, превратиться в ничто. Все это было так величественно и так странно, что ребята примолкли. Сумерки перешли в ночь, металлическими проволочками и пуговицами поблескивали озера и реки. Робот стал волноваться.

— Уточняйте пункт посадки. Уточняйте.

Расчетный запас аннигиляционного материала иссякает. Корабль скоро начнет распадаться. Все это, конечно, было страшновато, но ведь корабль летел уже над родной Землей. Так что, где бы он ни сел, все равно они будут дома. Виктор осведомился:

— На сколько времени хватит этого самого материала?

— Точно не скажу, но… не надолго.

Робот впервые засомневался, и это было и в самом деле опасно.

Внизу показалась сплошная лента огней — пролетали над Уралом. И вправо и влево, сливаясь в сплошной Млечный Путь, лучились огни городов и заводов.

Виктор приказал:

— Убавить скорость. Скоро должна быть Волга. — Он ткнул пальцем в самодельную карту. — А уж за Волгой нам совсем недалеко.

Корабль немедленно сбавил скорость, и огни под ними поплыли медленней.

— Следите за пунктом посадки. Следите за пунктом посадки. У меня иссякает сопротивление. Скоро я начну самоуничтожаться.

— А ну как плюхнемся? — почему-то весело спросил Андрей.

— Ты всегда со своими шуточками! — рассердилась Валя. И потому, что все промолчали, она обрушилась на Виктора: — А ты чего молчишь? Ты же командир. Если он начнет самоуничтожаться, то…

— Подожди, — успокоил ее Виктор. — Не нервничай. Нам же осталось совсем немного. Вот перелетим Волгу и пойдем на снижение. Хватит его на несколько минут.

— А вдруг не хватит? Мы же потеряли семнадцать минут, а нагнать их не могли. Корабль же не может лететь быстрее скорости света. Может, он запрограммирован так, что вот эти самые семнадцать минут и окажутся главными.

— Да нет… — вмешался Андрей. — Должен же быть у него запас прочности? И потом, мне кажется…

Андрей умолк, и Валя рассердилась:

— Чего не договариваешь? Что тебе кажется?

— Ведь Оэта через робота нам говорила, что распад материала начнется после ослабления магнитных связей. А Земля — это огромный магнит. Магнитные пучки сходятся на полюсах. А мы летим довольно далеко от них. Вот мне и кажется, что робот просто уловил изменение магнитного поля, его ослабление. Наверное, на Земле оно иное, чем на Мёмбе, и в нем что-то происходит… внутри… Так что семнадцать минут опоздания, скорее всего, для него не важны.

— Ну да! Не важны. Скажешь тоже!

— Конечно! Ведь сказали же, что программа предусматривает изменение полета и даже ручное управление в случае особых обстоятельств. А что ж та программа. Господь Бог, что ли? Ведь серебряные люди да и люди из Старшей Цивилизации сюда не летали…

— Ну и что?

— Как это — что? Значит, программа предусмотрела, что таких неожиданных встреч, как у нас, может произойти не одна. А раз это так, то именно программа и рассчитана на запас прочности. Ведь не могли же серебряные люди отправлять нас на верную гибель. Они же наверняка обо всем подумали.