– Сможем.

– Хорошо. Как только уничтожаем свой ретранслятор, сразу выступаем к Цударесу. Идеально, если раздобудем самолет, нет, значит, на машинах, поездом или на лошадях.

– Зачем разбивать отряд? – не понял Кригер. – Это опасно.

– Опасно, – согласился Титов. – Но иного выбора нет. Мотаясь от места к месту, мы потеряем время.

– Вы думаете, флот Негредина не станет ждать?

– Думаю, не станет. А еще думаю, что ваш флот не остановит его. По крайней мере не весь. Достаточно хотя бы десятку кораблей пройти к Достее – ей конец. Поэтому мы будем действовать со всей возможной скоростью.

Титов посмотрел на Баскакова.

– Витя, тебе все понятно?

Тот кивнул.

– Все.

– Госпожа Киррмак, что с нашей высадкой? Какой вариант выбрали?

Талена вздрогнула, он никогда так не называл ее.

– Переброс без фиксации. Выйдете в двух десятках сантиметрах от поверхности. Ног не переломаете.

– Хорошо. Капитан, утром с вами еще раз по всей истории гражданской войны в Сервиане, особенно в интересующих нас районах.

Кригер хотел по обыкновению ограничиться кивком, но в этот раз тон Титова и его вид не позволили фамильярничать. И капитан, склонив голову, четко ответил:

– Слушаюсь, господин генерал!

Титов посмотрел на часы и сказал:

– А теперь на боковую! Отсыпаться. Утром за работу. У нас всего два дня в запасе!

Через пять минут в кабинете Стербота Титов разговаривал с Лайницем.

– Я не задержу вас надолго, господин префект, – произнес он. – Только один вопрос. Но принципиальный.

– Слушаю, гос… товарищ генерал-майор.

Титов хмыкнул. Высокий гость не поленился узнать правильное обращение в Советской Армии.

– В ходе выполнения операции мы будем вступать в контакт с населением Достеи. Там идет гражданская война, люди настроены враждебно к чужакам и незнакомцам. При всем нашем стремлении, нежелательных столкновений не избежать.

– Я не понимаю…

– Объясню. Возможно, мы будем убивать ваших предков, префект. Даже скорее всего. Вы уверены, что это никак не отразится на будущем?

Лайниц вздохнул, развел руками.

– Раз этого не избежать… Наши ученые спорили до хрипоты, насколько повлияют ваши действия на Достею настоящего. К единому мнению не пришли, но вроде бы считают, что сильного влияния вы не окажите. Слишком большой срок от той Достеи до нашей. Конечно, если не будете убивать всех подряд.

– Не будем, – заверил Титов. – Мы бы вообще обошлись без жертв. К сожалению, ваши предки вряд ли позволят нам провести операцию тихо и спокойно.

Генерал погасил невеселую усмешку, коротко кивнул Лайницу и стоявшему неподалеку Хокуэру.

– Всего хорошего, господа.

Лайниц неожиданно шагнул вперед, протянул руку и сжал ладонь Титова.

– Я благодарен вам, генерал. Ваша самоотверженность и готовность рисковать жизнью достойны восхищения. Уверяю, власти федерации не забудут этого. Пожелаю успеха.

– Спасибо!

Еще раз кивнув, Титов вышел.

– …Севастьянов, Оноженко, Платов, Стасюк, Бесков, Жарков – твоя группа. Кто из них лучше с винтовкой обращается?

– Степа Жарков. Он даже числился в своей роте как снайпер. А с пулеметом – Руслан Бесков. Кстати, разбить группу на три части не думал?

– Думал. Но не долго. И всемером-то сложно, а четверо-пятеро могут только издалека посмотреть на эти чертовы ретрансляторы! Эх, если бы Лянерс сумел собрать двадцать ветеранов!

– Что уж теперь. У нас два дня занятий осталось. Что отрабатывать будем?

– Взаимодействие внутри групп, штурм и зачистка объекта. Оба дня только эти темы.

Титов разогнулся, покрутил головой и потер переносицу.

– С этим все. Теперь давай по снаряжению.

Баскаков отодвинул карту и вытащил из папки опечатанные списки.

– В каждой группе пять АК-103 с подствольниками. Один РПК, одна СВД-С. Семь ТТ с глушителем. На каждый автомат и пулемет по три боекомплекта, на СВД – по триста патронов. К пистолетам по полсотни. К подствольникам по двадцать выстрелов. Плюс гранаты. Еще к СВД оптические прицелы. На группу три прибора ночного видения, комплект запасных батареек. Ножи. Ну и прочее: пехотные лопаты, бинокли, аптечки, сухой паек на трое суток, фляги с водой, часы, компасы, карты, веревки, средства гигиены. По две радиостанции УКВ на группу.

Баскаков поднял взгляд на Титова.

– Мы не сломаемся под таким грузом? Ты прикинул общий вес на каждого?

– Прикинул. Нам бы только перейти, а там часть груза сбросим. Найдем транспорт. И вообще у нас нет выбора. Пока отыщем местное оружие, пройдет время. А времени у нас немного.

Виктор покачал головой, но возражать не стал. Он-то отлично знал, что патронов и гранат много не бывает.

– Ладно, давай дальше.

Через полтора часа после традиционных процедур отряд, разбившись на две группы, отрабатывал заданные темы в тире и на полигоне, созданном стараниями строителей на территории хозяйственного помещения. Сначала одна группа играла за «наших», потом вторая. Выполнив по три прохода, сделали перерыв.

– Все это здорово, – восстанавливая дыхание, сказал Оноженко, – но если пришельцы прихватили свое оружие, нам будет туго.

– Прихватить могли, – согласился Сорокин. – Но у них та же проблема – боезапас. Не тащили же они с собой склад. И в саркофагах много не спрячешь.

– Угу. Но там и людей много не спрячешь. А они как-то спрятали.

– Пока до дела не дойдет, не узнаем, – подвел итог Титов. – Мы в сорок третьем нашим оружием смогли остановить протерисканцев.

– И сколько народу положили? – поинтересовался Бигмер. – И потом там было всего пять человек! Правда, с роботами. А сейчас против нас как минимум полтора десятка пришельцев и до хрена местных.

– Какие предложения?

– А никаких! Идти до конца! А вот когда этот конец настанет…

– Тогда уже будет неважно, – закончил за Василия Баскаков. – Ладно, хватит травить! Командир, что у нас дальше?

– Душ, обед, процедуры, тир и спортзал. Завтра работаем до обеда, а потом отсыпаться! А то будем при высадке носом клевать.

– Ясно. Шо, хлопцы, пошли?

– Курс практически закончен. Завтра утром последние процедуры. Ваши организмы полностью переведены на новый уровень. Двадцать пять лет телу, сознанию и подсознанию. Плюс набор новых свойств и способностей. Быстрое восстановление сил, ускоренная регенерация тканей, заживление ран, возможность заживлять раны других, в разумных пределах, конечно. Ну и запас прочности, рассчитанный в среднем на сто лет, плюс-минус три.