здесь сегодня не было. Она вызвала скорую помощь и спасла ему жизнь, но, стоя на берегу ручья, зная, чего от него ожидает Чезаре, он пожалел, что она не позволила ему умереть у неё на руках.

— Я хорошо тебя обучил, — произнёс Чезаре в тишине. — Но недостаточно хорошо. У тебя есть слабость, Рокко. Щель в твоей броне. Сегодня вечером мы исправим это.

Он махнул рукой за спину, и правая рука Чезаре, Бенито, самый старший член команды Де Лукки, вышел из тени, держа Грейс перед собой, одной рукой зажав ей рот, другой держа нож у её горла.

— Грейс. — Её имя было сдавленным вздохом на губах Рокко, когда адреналин хлынул по его телу, холодная, тёмная пустота рухнула под приливной волной ярости. Он был так осторожен. Очень, очень осторожен. Он знал, чем рискует, но не мог устоять. Теперь он заплатит за свой эгоизм её жизнью.

— Ты думаешь, я бы не узнал? — усмехнулся Чезаре. — Ты думаешь, есть что-нибудь, чего я о тебе не знаю? Я создал тебя. Я сломал тебя. Я знаю твои самые тайные страхи и желания. Я знаю, когда ты что-то скрываешь. И это… — Он неопределённо махнул на Грейс. — Это то, что удерживает тебя от того, чтобы стать тем силовиком, которым ты должен быть. Это цена, которую мы платим за то, чтобы держать власть над жизнью и смертью в своих руках. У нас нет друзей. У нас нет любовниц. У нас нет отношений. Женщины созданы для того, чтобы трахаться. Они просто шлюхи и ничего больше.

Рокко едва слышал из-за прилива крови к ушам. Если Чезаре знал его так хорошо, как он утверждал, он должен был понимать, что если Бенито убьёт её, Рокко не остановится, пока они оба не будут мертвы.

Он услышал шаги позади себя. Обернувшись, он увидел другого члена команды Де Лукки с оружием, направленным ему в спину. Чезаре подумал обо всём, кроме возможности того, что Рокко приветствовал бы свою смерть, если бы Грейс больше не была частью его мира.

— Ты не можешь убить дочь младшего босса, — процедил он сквозь зубы, пытаясь установить эмоциональную дистанцию между собой и женщиной с ножом у её горла. Старших членов семьи, включая кровных родственников, нельзя было убить без разрешения дона, и он знал, что дон Гамболи никогда не даст своего разрешения убрать Грейс. Во-первых, женщины были защищены кодексом мафии, а во-вторых, Грейс была его крестницей.

— Я не планирую убивать её, — рассмеялся Чезаре. — Речь идёт о боли. О мести. И это касается тебя, Рокко, и поможет тебе преодолеть слабость, которая сдерживает тебя. Я думаю, что лучший способ сделать это — показать ей, кто ты есть на самом деле. — Он указал на солдата, стоявшего на коленях у ног Рокко. — Заканчивай работу.

Желчь подступила к горлу Рокко. Чезаре собирался заставить Грейс смотреть, как он отнимает жизнь. Он не мог придумать лучшего способа разорвать отношения или худшего способа причинить ему боль. Грейс так и не смогла прийти в себя, наблюдая, как мать умирает на её на руках, или узнав, что её отец был частью той же организации, ответственной за лишение жизни матери. Принуждение смотреть, как солдат расплачивается за свои преступления сегодня вечером, не просто положит конец их отношениям, это оставит у неё шрамы навсегда. Для милой, нежной Грейс его действия были бы непростительны.

— Отпусти её. Она в этом не участвует.

— Ты сделал её частью этого. — Чезаре указал на Бенито. — Приведи её ко мне.

Рокко потянулся за оружием, слишком поздно вспомнив, что Чезаре приказал ему быть безоружным при захвате солдата. У него был с собой только нож, и он мало что мог сделать на расстоянии, когда нож Бенито был у горла Грейс, а человек Чезаре приставил пистолет к его спине.

Чезаре поменялся местами с Бенито, заменил нож Бенито своим собственным.

— Продолжай, — рявкнул Чезаре.

Желудок Рокко скрутило узлом. Это была не первая казнь, в которой он участвовал, но это была первая, в которой от него ожидали смертельного удара. Это было его посвящение в Коза Ностра. Ночь, когда он станет мафиози. Мысль о том, что Грейс станет свидетелем его погружения во тьму в тот самый момент, когда он потерял душу, которую она пыталась спасти, причиняла ему боль ещё большую, чем та, которую он испытал от рук Чезаре.

Он перевёл взгляд на Грейс и отпрянул, увидев её мокрое от слез лицо. Его вина. Во всем виноват он. Ему следовало оставить её в покое, сопротивляться своему страстному желанию, оттолкнуть её. Он пытался глазами сказать ей, что у него на сердце. Он всегда будет тем же самым человеком, попавшим в кошмар, от которого он никогда не сможет убежать.

— Пожалуйста, отпусти её. — Он знал, что лучше не умолять. Слабые люди умоляли, а Чезаре ничего так не ненавидел, как слабость. Но это было всё, что он мог ей дать.

— Пожалуйста? — усмехнулся Чезаре. — Ты хочешь, чтобы я пощадил её? Почему? Чтобы она могла продолжать притворяться, что ты тот, кем ты не являешься? Чтобы она заставила тебя забыть, кто ты и почему я спас тебя?

Если бы он не был так расстроен, то рассмеялся бы. До десяти лет он верил в эту ложь. Чезаре нашёл его в сиротском приюте и спас от бедности и позора. Он дал ему дом, одежду, игрушки, еду и даже собаку. Он отправил его в школу. Он предоставил ему женскую заботу в виде экономки, которая притворялась женой Чезаре, чтобы обеспечить усыновление. Он дал ему имя Де Лукки. Но когда началась тренировка, он понял, что его вообще не спасли. Он был брошен в Ад. Его наказание за то, что он был трусом, когда ему было шесть лет.

На протяжении многих лет Чезаре систематически уничтожал всё, что он любил. Всё, что ему давали, было отдано ему лишь для того, чтобы это можно было забрать. У силовиков не было привязанностей. Они не любили и не были любимы. Они существовали исключительно для того, чтобы исполнять волю босса, с которым они были связаны.

— Ты бесчестишь и не уважаешь меня своей слабостью. — Чезаре схватил Грейс за волосы и дёрнул её голову в сторону. — Я не могу избавить тебя от соблазна красотой, но я могу избавиться от греховной красоты. — Прежде чем Рокко успел осознать, что Чезаре намеревался сделать, тот провёл лезвием по щеке Грейс от уха до подбородка, разрезая её идеальную кремовую кожу. Крик