С минуту мы стоим едва дыша, а потом я слегка отстраняюсь, но только для того, чтобы взять его лицо в ладони, погрузить пальцы в непослушные волосы. Я покрываю поцелуями его шею, подбородок, губы, щеки, веки и шепчу бессвязно и невнятно:

– Все хорошо… Все будет хорошо.

Он отвечает на мои поцелуи и смущенно хмурится:

– Прости меня, ради бога… Сам не знаю, чего я так расклеился. Просто это так… неожиданно. И как-то очень близко подошло.

И снова я понимаю, о чем он. Мне следовало этого ожидать. До сих пор он не воспринимал всерьез ни моих предостережений, ни моих опасений за него – за то, к чему может привести его близость к моему миру. Да, история со Степой Малаховым его поразила, но он конечно же не верил нашим с Грантом предположениям о том, что в смерти его приятеля замешаны вампиры. А теперь… Теперь, когда один из них, и явно агрессивный, побывал у него дома, Влад, естественно, подрастерял свое легкомыслие.

Поправка: он утратил лишь часть своего легкомыслия. В голове у него еще гуляет порядочный ветер, потому что, сжав ладонями мои плечи, Влад неожиданно восклицает:

– Марина, да ты совсем промокла! Давай я тебе дам что-нибудь сухое – переодеться. Моя рубашка подойдет? Вот прикол – ты еще никогда не надевала моих рубашек. Ну потому, что ты никогда не оставалась у меня.

Ну что за дурачок! Сколько можно забывать о том, что для меня мокрая одежда не имеет значения? Сколько можно реагировать на меня так, словно я обычная девушка, заботиться обо мне – как о живом человеке? Я поднимаю брови:

– Влад… Напоминаю: я не мерзну. Мне наплевать, что я промокла. Мне нужно заняться делом. Где Баюн?

Влад разом мрачнеет и показывает мне кивком на небольшое, прикрытое полотенцем тело на полу, практически рядом с окном, – я не заметила его, потому что сразу прыгнула слишком далеко в комнату.

– Вот. Я не стал его передвигать – подумал, что тебе важно увидеть, где он лежит. Но мне пришлось его накрыть. Я не мог просто так тут сидеть и смотреть на него.

Я киваю:

– Это ничего. Мне главное – все здесь обнюхать. Я должна выяснить, кто у тебя был. Или хотя бы попытаться.

Влад понимающе хмыкает и размыкает объятия. Я склоняюсь над мертвым животным, закрыв глаза и пытаясь разделить в своем сознании разные запахи, которыми наполнена квартира. Мне мешает то, что здесь повсюду пахнет Владом, – этот запах, для меня совершенно особенный и очень, очень любимый, отвлекает меня и рождает в моем теле привычное, чуточку опасное возбуждение: томление, в котором страсть всегда неразделимо сплетена с голодом. Он был прав на самом деле, когда как-то осторожно осведомился у меня, не трудно ли мне при нем сдерживать свои охотничьи инстинкты. Трудно. Не потому, конечно, что я хотя бы на секунду испытываю желание его укусить… Нет – хотя мысль о том, что он весь полон горячей, пульсирующей кровью, никакого вампира не может оставить равнодушным, и он пахнет ВКУСНО – это и Сережа, обычно равнодушный к таким вещам, отмечал. Кстати, все красивые, сексуально привлекательные люди пахнут вкусно – это, очевидно, закон природы. Я искренне сказала Владу, что жажду крови контролировать не так уж трудно. Но моя проблема в другом – он вызывает во мне постоянное желание, а у моего племени один голод связан с другим. Мы животные, и нами правят инстинкты и желания: мы хотим любви, когда охотимся, – и жаждем крови, когда любим. Не будь я так страстно влюблена во Влада, я могла бы вообще не думать о его крови. Но сейчас мне трудно отделить одно от другого и сложно отвлечься от любимого запаха – кроме всего прочего еще и потому, что я голодна: после его звонка об охоте, естественно, нечего было и думать.

Я делаю над собой усилие и отвлекаюсь от своих навязчивых желаний. Я сосредотачиваюсь на других запахах, которые пробиваются сквозь главный и самый для меня важный. В квартире, конечно, много обычных, скучных запахов: дерево, краска, жидкое мыло, пыль, въевшийся и свежий сигаретный дым, вода из крана, дождевая вода, сыр в холодильнике и пролитое когда-то на ковер вино. Запах кота тоже, конечно, повсюду – никогда его, кстати, не любила, мне бы и в голову не пришло ЭТО есть. Свежая кошачья кровь. И вот тут, у перегрызенного кошачьего горла, запах… Да! Особенный, резкий, хотя, в принципе, довольно приятный запах, похожий на запах земли и прелой листвы в лесу… Запах мертвого, но чистого и холодного тела.

Вампир. Здесь действительно побывал вампир.

Знаю ли я его запах?

Я следую за ним по комнате, пытаясь понять это. Я стараюсь восстановить цепочку событий. Вот он залез в окно. Он, кстати, или она? Этого я понять не могу. Пусть будет «он»… Вот он залез в окно и, видимо, сразу столкнулся с Баюном. Он убил кота не от голода – в животном осталось много крови… Возможно, просто от неожиданности: зная Баюна, я уверена, что тот вел себя агрессивно, шипел и орал. Возможно, наш гость просто загрыз кота, чтобы тот не шумел. Расправившись с животным, он спокойно прошелся по квартире. Осмотрел кровать. Перебрал музыкальные диски. Достал с полки парочку книг и аккуратно поставил на место. Покопался в шкафу с одеждой. Задержался у рабочего стола. Рассмотрел стопку фотографий, которые Влад позавчера забрал из печати, – там есть несколько снимков, на которых мы с ним вместе, нас снимал Сережа Холодов. Эти снимки вызвали у гостя особенный интерес – он вертел их в руках и изучал довольно долго – на них его запах держится вполне отчетливо. А потом… Потом он просто вернулся к окну и выпрыгнул на улицу. Где его след потерялся – теперь, после грозы, уже совершенно безнадежно.

Я чувствую запах вампира-визитера очень четко, но я все еще не могу понять, знаком ли он мне. Мне кажется, что да, но уверенности нет. Возможно, я сталкивалась с ним раньше, но, видимо, очень давно и недолго – я не могу вспомнить ни лица, ни обстоятельств, сопровождавших появление в моей жизни этого запаха, и это сводит меня с ума. Нет, это точно было не в Москве, и не в последнее время – определенно не в «Детях ночи». В Лондоне, может быть? Где-то в офисе издательства – туда к Гранту ходит много всякого народа, и вампиров в том числе… Нет. Я не помню!

Я никогда не была особенно сильна в этом – я не слишком хорошо различаю запахи своих братьев. Мне нужна помощь. Мне нужен вампир более опытный и более привычный к охоте. В Москве я знаю только одного такого.

Я оборачиваюсь к Владу – он стоит у стены, скрестив руки на груди, и смотрит на меня… с некоторым страхом. Насторожившись, я переспрашиваю:

– В чем дело?

Он качает головой, словно стряхивая неприятную мысль:

– Ничего. Просто я никогда не видел тебя… такой. Когда ты вот так крадешься по комнате, закрыв глаза и принюхиваясь… Мне кажется, что я тебя совсем не знаю.

Я улыбаюсь, хотя мне совсем невесело:

– Я говорила тебе, что в моей жизни есть много разных сторон, кроме силы, скорости и эффектной внешности. Теперь ты видишь, какое я… животное.

Влад вскидывает на меня взгляд – его светлые глаза блестят в полумраке.