«Они и не существуют… — подумал водитель, улыбаясь профессору и кивая головой. — Заработался мужик совсем. До чего страну довели, сволочи, ученые с умом трогаются от безысходности!»

— Приеду домой, — говорил профессор, — буду проверять, как они работают. Я должен понять, в чем состоит принцип их работы.

— А шапка-невидимка как? — осторожно спросил водитель.

— Роскошно! — ответил профессор. — На голове у меня сейчас — а вы и не видите, правда?

Водитель кивнул: на голове на самом деле не было никакой шапки. Ее просто не могло быть, потому что волосы профессора развивались от ветерка, попадающего в салон через приоткрытое окошко.

— Чего только не придумают, — заметил он. — Наконец-то сказка становится былью.

В голове вертелась мысль: отвезти пассажира по указанному адресу или завернуть в сумасшедший дом? Тем более, что до того не так далеко.

«Нет, ну его на фиг… — решил водитель. — Он же не буйный, а что болтает — так это не опасно».

Такси остановилось напротив подъезда, профессор попрощался, сунул под подмышку невидимую скатерть — между рукой и туловищем не осталось никакого зазора, — поправил шапку и вбежал по ступенькам в подъезд.

Такси постояло на месте еще минут десять, потом медленно тронулось с места и уехало.

Дома профессор освободил письменный стол от скопившихся бумаг и положил на него пакет со скатертью. Разрезал пленку ножницами, достал скатерть и скомандовал:

— Скатерть, развернись!

Скатерть чуть шевельнулась, вызвав его восхищенный возглас, и развернулась на весь стол. Но продукты не появились.

— Что такое? — удивился профессор. — Первый блин комом? Скатерть, свернись!

Скатерть свернулась.

— Скатерть, развернись!

Развернулась.

Еды нет.

Свернулась. Развернулась. Свернулась. Развернулась. Свернулась. Развернулась… и заговорила! Да так, что у профессора покраснели кончики ушей.

— Ах, вы…! – забранилась скатерть, не выбирая выражений. В ее центре появился прямоугольник бумаги с надписью крупным шрифтом: «Паспорт. Правила пользования скатертью-самобранкой».

Недоумевающий профессор схватил инструкцию, вчитался и потерял дар речи. В графе «Предупреждение» было написано: «Прежде чем отсюда взять, надо сюда положить».

Паспорт выпал из его рук и тут же исчез в недрах скатерти.

Профессор минуту постоял перед скатертью в полном молчании.

«А все-таки, — подумал он торжествующе, — законы физики еще никому не удалось нарушить. Ничто не появляется из ниоткуда — так не бывает, даже если ты волшебная вещь».

Он вздохнул, поправил шапку-невидимку и отправился на кухню ужинать.

Ночью ему снились кошмары: он бежал по ночному городу, спасаясь от темной сущности. От преследователя за милю несло неприятным холодом и ужасом, и профессор никак не мог понять, кто его преследует. Темная сущность мало походила на человека, разве что иногда принимала человеческие очертания, но в основном профессора преследовало нечто, напоминающее бесформенную амебу.

Утомляющее преследование продолжалось до середины ночи, когда уставший профессор почувствовал, что преследователь тоже выдохся. Темное облако выбрасывало длинный щупальца-арканы, пытаясь схватить профессора, но неизменно промахивалось, а профессору уже не приходилось отбегать или отбиваться подхваченной во время бегства арматуриной.

К утру облако-преследователь и вовсе растаяло в дымке кошмаров, так и не сумев схватить профессора. Но еще долго в его голове звучали страшные крики и вой чудища, осознавшего, что добыча от него ускользнула.

А утром невыспавшийся профессор — мышцы болели так, словно он на самом деле целую ночь бегал по городу — обнаружил, что пропали последние черные волосы среди полчищ седины. Он стал полностью седым.

— Слава Богу, что не лысым… — пробормотал он, отправляясь на кухню и доставая из шкафчика банку кофе.

На работу в этот день он решил не ходить.

Поздний вечер.

Два охранника — Антон и Максим — шагали по институтскому коридору к лаборатории, где стоял привезенный профессором телевизор. Антон, которому исполнилось тридцать три, был на десять лет старше напарника, поэтому он держал в руке ключ от лаборатории, а напарник нес видеоплейер и три видеокассеты.

Решив, что он тоже не «тварь дрожащая, и право имеет», Антон с напарником постановили: охрану пустующего института совместить с просмотром фильмов. В конце концов, приобщаться к культуре никогда не поздно и всегда полезно. После этого Максим забрал из кабинета заместителя директора видеоплейер, а Антон отправился за ключом от лаборатории.

— Заходи, — сказал он. Напарник вошел, и Антон закрыл за собой дверь.

Поискав столик для плейера, Максим не нашел ничего лучшего, как поставить технику на выключенный телевизор. Потолкал плейер пальцем, убеждаясь, что тот устойчив и не слетит ненароком, и глазами поискал розетку.

Розетка находилась под боком, но из-за отсутствия тройника в нее можно было включить либо телевизор, либо плейер.

Выбор пал на телевизор.

Антон отыскал еще одну розетку — у противоположной стены. Чтобы подключить плейер, требовался удлинитель, чуть позже обнаружившийся в шкафу — двадцатиметровый, с проводом, намотанным на большую катушку синего цвета.

Протянув кабель и хихикнув: представилось, что это бикфордов шнур, Антон сунул вилку в розетку, и на плейере включилось зеленое табло с мигающими нолями. Максим подсоединил низкочастотный шнур видеоплейера к передней панели телевизора, и чернота экрана сменились приятной синевой.

— Держи, — он протянул напарнику запыленную кассету в футляре. Антон вынул ее и обнаружил, что и на кассете нет никаких надписей.

— Что здесь? — спросил он.

— Не знаю, — признался Максим, — нашел кассеты в подсобке. Видишь, пыли сколько.

Напарник провел указательным пальцем по корпусу кассеты. Черная полоса на сером фоне убедительно доказывала, что в последний раз кассету смотрели в древние времена еще при генсеке Горохе.

— А чего постарше не мог откопать? — поинтересовался Антон. — Например, патефонный аудиодиск, или пленку от шестнадцатимиллиметрового кинопроектора?

— Не было ничего, — не моргнув глазом, ответил Максим. — А патефонный аудиодиск, к твоему сведению, это пластинка.

— Да хоть цилиндр, — Антон вытер кассету рукавом висевшего на стуле халата. Подумал, вытер рукав о видеокассету и посмотрел на первое и второе. В среднем пыли осталось столько же, но на кассете ее стало значительно меньше.

— Смотрим? — напарник перетащил два кресла от стола профессора поближе к телевизору.