Вертолёт летел над глубокими низинами и лесистыми склонами; побережье едва виднелось с одной стороны, а к западу вздымались холмы. Их пункт назначения уже не был под вопросом: особняк посреди обширного поместья с извивающейся речушкой и двумя озерами, разделенными водопадом, – все это замёрзло. Угодья окружал плотный заслон деревьев, которые гарантировали защиту от посторонних. Можно было пройти мимо и даже не заметить, что там.

Что до самого особняка в форме пирамиды, его модерновый фасад состоял из огромных ромбовидных стеклянных окон, вделанных в сетку из толстых черных стальных брусьев. Сиду показалось, что все это похоже на верхнюю часть нью-йоркского небоскреба, которую срезали и бросили в сельской местности. Строение выглядело неуместно посреди однообразной английской равнины, но Августин, как любой миллиардер, желал выделиться.

Интерьер оказался роскошным. Массивные стеклянные двери открывались в широкий коридор с арками, который вёл прямо в центральный атриум. С лампами солнечного освещения, которое подкрепляло обычный дневной свет, сочившийся сквозь стеклянную вершину, это место больше напоминало ботаническую теплицу. Огромные папоротники и тропические деревья росли в длинных контейнерах, сочные зеленеющие листья покачивались на ветру, который создавали источавшие туман увлажнители воздуха. У самого большого дерева, что росло прямо посередине, были странные ветви, свернутые в тугие спирали, отходившие от главного ствола под прямым углом.

От жары Сид покрылся потом. Он снял пиджак и разглядывал причудливые листья с темной сетью прожилок, тщетно пытаясь опознать хоть какое-то растение.

– Что это за растения?

– Эти? – изумлённо переспросил Альдред. – Это растения с Сент-Либры, разумеется, её знаменитая зебровая флора.

– Но листья не черно-белые, – заметил Сид.

Альдред бросил на него странный взгляд.

– Э-э, ты ведь в курсе, что на Сент-Либре нет животной жизни?

– Ну да, её там вроде как не должно быть. Но монстр…

– Забудь про монстра, – перебил Альдред. – На Земле и других заселённых транскосмических мирах растения поглощают диоксид углерода и разлагают его, получая чистый кислород, – это называется фотосинтез.

– Я в курсе вообще-то.

– Но на Сент-Либре нет животных, чтобы вдыхать кислород и выдыхать диоксид углерода, который представляет собой другую часть уравнения. И эволюция схитрила. Примерно половина растений Сент-Либры делают то, к чему мы привыкли, и генерируют кислород, а вторая половина занята обратным. Если равновесие нарушается – допустим, производители кислорода пышно разрастаются, – то кислорода в атмосфере становится больше, что, в свою очередь, благоприятно для другой разновидности, которая возвращает себе господство. Это постоянный цикл. Зебра никакого отношения к цвету не имеет, речь о противоположностях.

– Ясно, – сказал Сид. – Но если вся растительная жизнь эволюционировала таким образом, потому что там нет животных, откуда взялся монстр?

Абнер демонстративно пожал плечами.

– Вопрос на триллион еврофранков.

– Детектив Хёрст.

Сид повернулся и увидел, что к нему направляется Норт, шагая при помощи пары «рекс» – ног, которые представляли собой самый элегантный экзоскелет, какой детективу доводилось видеть, и походили скорее на модный аксессуар, чем на медицинский прибор. Этот Норт выглядел молодым, лет на тридцать, – хотя у него не было курчавых каштановых волос; голая кожа головы казалась мертвенно-бледной, а руки – болезненно худыми. Ноги скрывались под штанинами и узкими темными сегментами «рекса».

По сторонам от него шли две девушки – блондинка и рыжая, – лет двадцати самое большее. Короткие летние платьица не особо прикрывали упругие тела.

– Августин Норт, – ответил Сид.

Августин Норт приблизился и протянул руку; это сопровождалось тихим жужжанием серводвигателей.

– Так очевидно?

Сид сдержал комментарий по поводу девушек, – в конце концов, кто ещё может позволить себе столь заботливую свиту? Обе на удивление привлекательные, но он ощутил лишь жалость из-за того, что они очутились здесь, в качестве покорного и безропотного человеческого скота, хотя должны были бы развлекаться и жить своей жизнью где-то в другом месте. Видимо, включилось отцовское негодование: с Зарой никогда такого не случится, уж он-то позаботится.

– Альдред обмолвился, что омолаживание требует времени, сэр.

– Отлично. Мой начальник службы безопасности – болтун. – Августин прошел к мраморной скамье возле центра атриума и осторожно сел. – Чего-нибудь желаете? Я слышал, вы любитель кофе.

– Нет, спасибо, сэр. – Сид изумился, как подобная деталь просочилась до уровня Августина.

Девушки отошли на тактичное расстояние и спокойно замерли.

– У меня к вам два главных вопроса, – сказал Августин. – И простите, но в моем возрасте я предпочитаю выслушивать прямые ответы.

– Разумеется, я понимаю.

– Взглянем на вещи реалистично – вы поймаете убийцу? И был ли это пришелец?

– Имеется некоторый прогресс в выслеживании убийцы. Учитывая тот факт, что у нас ещё нет ни мотива, ни личности жертвы, это хорошо. Что касается пришельца, то я могу сказать лишь то, что для меня все выглядит как искусный удар со стороны преступного мира. Но есть некоторые вещи, не укладывающиеся в общую картинку. Отсутствие данных о жертве сильно меня беспокоит. Если это какая-то тайная корпоративная операция, в которую вовлечены Бринкелль или ваш брат Константин, тогда я, скорее всего, никогда не разыщу для вас ответов.

– О да. – Августин Норт мрачно улыбнулся. – Вообще-то я согласен с этим религиозным психом.

– Сэр?

– Вэнс Эльстон – приверженец церкви Воинов Евангелия. Их в АЗЧ неприятно много. Это не противоречит закону, но я подозреваю, что их точка зрения в каком-то смысле предвзята.

– Я не знал.

– Тем не менее я признаю, что жертвой с лёгкостью может оказаться сын Константина. Наш раскол, несмотря на официальную версию, никогда не был особенно дружелюбным. Мы с Бартрамом хоть понимали друг друга. Но Константин… о, он был мечтателем и к тому же скрытным. Я снова свяжусь с Юпитером и нажму на него как следует.

Сид изучил Альдреда, пытаясь понять, где находятся пределы дозволенного. Но вид у Норта-2 был непроницаемый. К черту все, сам Августин обращается с ним как со взрослым, так что…

– Сэр, извините за прямоту, но это могло бы намного упростить расследование. Есть ли хоть один шанс, что вы зачали сына, не зная об этом?

Он не смог удержаться, чтобы не взглянуть на двух девушек. Августин заметил этот взгляд и хмыкнул.

– Ценю, что вы спрашиваете; мою репутацию папа римский бы не восславил. Но увы, вынужден ответить отрицательно. Мертвецу под пятьдесят, верно? Выходит, когда он родился, мне было около восьмидесяти. В физическом смысле это были тяжелые десять лет, и я тогда ещё не начал терапию Бартрама. В тот период все Норты-два были зачаты в клинике нашей компании. Потерянных принцев не существует – только не в моем королевстве.