Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как далеко Серильда успела бы убежать, прежде чем темные настигнут ее и притащат обратно?
Наверняка не слишком, рассудила она. Их обоз был огромен; казалось, все до единого слуги-призраки отправились в путь вместе со своим господином. Оглядываясь назад, Серильда видела на дороге их полупрозрачные тела – докуда хватало глаз. Девушке было известно, что некоторые из темных остались в замке, но все охотники, похоже, были здесь и окружали карету Серильды со всех сторон. Она была окружена, одна против сотни – впрочем, все как всегда.
«Дикий лебедь» скрылся из виду, и карета продолжила свой путь мимо темных домов, загонов с запертыми на ночь козами и курами, цветущих летних садов.
Серильда смотрела прямо перед собой. Ей не хотелось видеть ни пекарню, ни мастерскую сапожника, ни библиотеку Фриды… С каждой минутой она тосковала по Адальхейду все сильнее, но заставляла себя сидеть неподвижно, пока обоз не выехал из городских ворот.
– Серильда, – сказал Ханс, отпуская вожжи, и положил руку ей на запястье. – С тобой все в порядке?
– Сама не пойму. – Она повернулась к нему. – Ты случайно не знаешь, что все это значит?
Мальчик покачал головой.
– Нам просто велели собрать твои вещи и приготовиться к отъезду на месяц или даже больше.
– Месяц! Но куда мы?..
Ханс пожал плечами.
– Нам он своих планов не доверяет.
– И мне тоже. – Серильда попыталась найти ответ среди бешеного водоворота мыслей. Кажется, вот только что она испугалась, что могла невольно подсказать Эрлкингу, где искать единорога, а в следующий миг ее и детей подхватили и потащили одни боги знают куда.
Вскоре вдали встали темные деревья Ясеневого леса. Даже в летнюю жару он был окутан понизу густым туманом. Наверное, это заколдованное место навевало страх и тоску в любую погоду.
Когда караван въехал в лес, стук копыт и скрип колес стали какими-то приглушенными. Движение замедлилось, путников обступила темнота, и, хотя путь освещали фонари, висевшие на каждой повозке, свет едва прорезал густой и плотный мрак.
Поежившись, Ханс постучал по стенке кареты.
– Как вы там? Герди?
После небольшой паузы голос Гердрут пискнул в ответ:
– Хочу, чтобы все это поскорее закончилось.
– Я тоже, – ответил Ханс. – Крепись, будь храброй.
Печаль охватила Серильду, стоило ей вспомнить, что в последний раз – единственный раз – Гердрут и остальные дети шли по этому лесу в ночь, когда их поймала Дикая Охота. В ту самую ночь, когда они были убиты.
Даже Ханс был явно подавлен этим воспоминанием, и это напомнило Серильде, что он и сам совсем еще ребенок, хоть и старается держаться уверенно как самый старший в пятерке.
– Все будет хорошо, – сказала Серильда.
Ханс заглянул ей в лицо. Он долго смотрел на нее, и в его темных глазах отражался свет фонаря.
– Ты думаешь? – невесело спросил он наконец.
– Да. Я за этим прослежу.
Серильда ясно видела, что Ханс хочет ей верить, но не верит. Не до конца.
Они погрузились в долгое молчание, прислушиваясь к звукам колес, вглядываясь в лес, хотя не могли увидеть ничего, кроме черноты. Лучше бы они дождались утра, подумала Серильда. Даже свет Соломенной Луны почти не проникал в эту чащу, где кроны деревьев смыкались над головой будто единый свод.
Неожиданно караван остановился.
– Королеву! – крикнул кто-то впереди. – Приведите королеву!
Ханс загородил Серильду плечом, словно защищая. Она была благодарна за его порыв, хоть они оба и понимали, что толку от него не будет.
Через мгновение показался король – он скакал галопом от головы каравана, таща за собой в поводу вторую лошадь. Перед каретой он остановился и спешился.
– Требуется ваша помощь.
Серильда переглянулась с Хансом.
– Мне взять с собой одного из моих помощников?
– В этом нет необходимости. – Эрлкинг протянул Серильде руку и помог взобраться в седло.
– Что там творится? – чуть не плача, спросила Анна. Они с Фришем высунули головы в оконце кареты.
– Не о чем беспокоиться, – постаралась улыбнуться Серильда. – Я скоро вернусь.
Ее лошадь, не дожидаясь команды, рысью побежала вровень с королевским конем. Они скакали вперед, где дожидались охотники.
– Самая темная часть леса, – сказал Эрлкинг, указывая на непроницаемые тени. – Сюда не проникает солнечный свет. Лучи луны не касаются этой священной земли. – Он помолчал, бросив острый взгляд на Серильду. – Но мы дали нашим гончим понюхать ежевику и крапиву, и они их здесь не нашли.
Серильда недоверчиво посмотрела на него.
– Вы серьезно? Мы действительно приехали сюда в поисках единорога? – Она делано засмеялась. – Да я все это выдумала, мой господин. Есть у меня такая привычка.
– Я заметил. – Он подвел своего коня вплотную к ее, так близко, что колено Эрлкинга коснулось ее ноги. – И все же порадуй меня. Не откажи в любезности.
– Что вы хотите от меня услышать? – Серильда наугад ткнула пальцем вперед. – Хорошо. Сделайте пятьдесят шагов на восток, пока не дойдете до журчащего ручья, в котором покоятся кости белки – скорбные остатки волчьего обеда. От него следуйте по тропинке из наперстянки, пока не дойдете до ведьмина кольца поганок. Там когда-то сидела лесная пикси и вышивала созвездия на дубовом листе, а уж вышивка пикси всегда не хуже компаса указывает на луг, где пасутся единороги. Ну как?
Эрлкинг смотрел на нее без всякого выражения.
– Так и поступим. Охотники, в путь. Пятьдесят шагов на восток.
Серильда замахала руками.
– Да это же все ерунда. На постном масле! – завопила она. – Это же просто небылица! Тарабарщина! И даже не очень-то хорошо сочиненная!
– Посмотрим.
Сказано – сделано.
Отсчитав пятьдесят шагов к востоку, они, к изумлению Серильды, подошли к мостику через журчащий ручеек. Один из охотников опустил факел к воде; в ней что-то белело – не то кости, не то просто маленькие белые камешки.
– Вот, – другой темный указал на отходившую от главной дороги тропу, такую узкую, что Серильда засомневалась, смогут ли кареты по ней проехать.
Что ж, наверное, да. Они двинулись вперед и вскоре увидели по обе стороны тропы густые заросли цветущей наперстянки.
Серильда прижала руку к виску – от всего этого у нее закружилась голова. Что происходит? Разве так может быть?
Вскоре после этого – они не успели еще отыскать круг из поганок и вышивку
