Ратлидж ждал, пока констебль вернется, хотел тоже убедиться, что с ним все в порядке, а пока зажег лампы, закрыл дверь на внутреннюю задвижку — темнота уже надвинулась на улицы.

— Вы еще здесь! — удивился Уокер.

— Я ждал, чтобы задать вам тот же вопрос, что задавал остальным. Я думал о мальчике, над которым все издевались. Вы мне говорили когда-то о нем. Не припомните еще какие-то детали?

— Ну не издевались, он просто был не как все, я бы вмешался, если бы он подвергался какому-то риску, они были просто озорные мальчишки.

— Куда уехал его отец?

— Я разве вам об этом говорил? Кажется, на север. Может быть, в Стаффордшир.

— Констебль Петти уже отправился в Гастингс?

— С полчаса назад. — Немного поколебавшись, Уокер спросил: — Как вы полагаете, убийств больше не будет? Мы думали так, когда заперли здесь Хопкинса. И вдруг напали на инспектора Майклсона… Это просто лишено всякого смысла. Не входит ни в какую схему. — Он помолчал немного и ухмыльнулся: — Я всем сказал, чтобы были осторожны, как никогда. А Маршалл назвал меня старой бабой. Но его жена говорит, что, едва стемнеет, он сидит дома как миленький.

— Мы станем патрулировать улицы, пока инспектор Майклсон не придет в сознание и не расскажет, что случилось, — решил Ратлидж. — Он заходил к священнику в ту ночь, когда на него напали? Или встретил кого-то случайно около церкви?

Уокер покачал головой:

— Викарий ни разу не говорил об этом. Наверное, сказал бы, если бы заходил.

— Я буду патрулировать первые четыре часа, как только станет совсем темно. — Это было самое опасное время ночи, если основываться на прошлых убийствах. — Зайти за вами, когда настанет ваша очередь?

Уокер ответил не сразу.

— Я не буду спать. Всего доброго, сэр.

Когда Ратлидж шел к гостинице, Хэмиш сказал: «Надо было отдать ему первые часы или дежурить вместе. Ты не тот свидетель, которому поверят, и знаешь это. Ему поверят больше, чем тебе».

Ратлидж не ответил.

Он вспомнил Карла Хопкинса. Какой бы гнев ни испытывал этот человек, он не способен применить в качестве орудия убийства гарроту. Физически, возможно, он мог бы осуществить это, но у него не хватило бы силы воли, которая, несомненно, должна присутствовать, чтобы таким способом убить четырех человек.

«Но ты не видел его в состоянии аффекта. Судишь по его образу в камере», — снова вмешался Хэмиш.

Действительно. Логично. К тому же у него было по три дня перерыва между убийствами, так что он мог настроить себя за это время на новое преступление.

«Нелегко тебе будет вернуться в Ярд, — предупредил Хэмиш, — если Майклсон так и не очнется, а Хопкинс будет осужден».

Когда Ратлидж протянул руку, чтобы открыть дверь гостиницы, кто-то окликнул его. Обернувшись, он увидел Тирела Пирса и подождал, пока тот приблизится.

— Я думал, что вы зайдете ко мне сегодня, — сказал Пирс, не здороваясь. — Какой печальный случай с инспектором Майклсоном. Но не стану притворяться — я рад вашему возвращению. И тому, что вы снова ведете дело. Но что с вами случилось? Вы были здесь и вдруг уехали. Уокер ничего не смог объяснить, поэтому я решил, что он и сам не знал, в чем дело.

Ратлидж не ответил на вопрос, а задал встречный:

— Как вы думаете, кто напал на инспектора?

— Осмелюсь предположить, тот же самый убийца. Я сам сейчас побаиваюсь бывать на улице в темные часы. — Пирс стоял так, что свет из окон гостиницы падал на его лицо. Под его глазами были видны круги, скорбные складки пролегли у рта.

— Тогда почему он не применил гарроту? — опять задал вопрос Ратлидж.

— Сам об этом думал. Потом решил, что у него не было ее с собой. Ну, ведь это и понятно, я бы, например, не осмелился разгуливать с такой штукой в кармане, если бы знал, что меня могут остановить в любой момент, потому что я чужой в городе. Уокер вчера остановил одного. Он вам не рассказывал? Мужчина направлялся в Гастингс. Это мне рассказал мой мастер — он стал свидетелем случая. По его впечатлению, этот человек вполне мог использовать гарроту, но и ему было бы трудно справиться с таким, как Тео Хартл. — Пирс указал на дверь гостиницы: — Вы ужинали? Я шел к вам.

В ресторане у окна сидел мистер Кентон. Заметив их, он помахал им. Они присоединились к нему, и Кентон обиженно сказал:

— Не ожидал, что Карла заберут в участок. Я рассказал вам о нем просто из чувства долга.

Он уже заказал ужин. Официантка принесла меню, и Ратлидж, бегло просмотрев, сделал заказ. Пока Пирс думал над своим выбором, Ратлидж повернулся к Кентону:

— Я ничего не говорил ни инспектору Майклсону, ни Уокеру. Кто-то видел вас со мной в гостинице и доложил инспектору.

По лицу Кентона было видно, что он не поверил Ратлиджу.

— То, что случилось с инспектором Майклсоном, подтверждает, что Карл невиновен.

— Но мы пока не знаем, связаны ли между собой те убийства и нападение на инспектора.

— Любой дурак вам скажет, что не могут сразу двое убийц бегать в таком маленьком местечке, как Истфилд. Карл один из моих лучших работников. Мне надо найти ему замену, и как можно скорее, но делать этого не хочется. Я жалею, что пришел тогда к вам. Думал, вы просто зададите ему несколько вопросов, чтобы снять подозрения, даже малейшие.

Но Кентон лукавил, у Ратлиджа не сложилось такого впечатления от их разговора.

«Крепок задним умом», — прокомментировал Хэмиш.

— Я просто сказал, что он мой лучший работник. Я знаю его с детства и просто не могу представить убийцей.

Ратлидж подумал, что причина не в этом. Кентон приходил из-за собственной неуверенности в Карле, даже страха, что, если убийца окажется его работником, да еще тем, к которому он питает личную симпатию, его обвинят в укрывательстве.

— Я даже не знаю, что думать, — вздохнул Пирс. — Энтони ему доверял, и если бы Карл явился к нему тогда в цех…

Это был ход Пирса — отвлечь внимание полиции от младшего сына, Дэниела. Но пойдет ли Пирс на то, чтобы позволить пострадать невиновному? Ратлидж напомнил себе, что Пирс и сам мог напасть на Майклсона, если бы узнал, что тот уже нашел доказательство, указывающее на Дэниела.

— Зачем, скажи, Карлу искать твоего сына в пивном цехе? — нахмурился Кентон.

— Да я только сказал… — Пирс прервал фразу, потому что в этот момент ему принесли суп. Помолчав, он спросил: — А как сейчас инспектор Майклсон? Какие новости?

— Только то, что он жив и пока держится, — ответил Ратлидж и понадеялся, что это действительно так.

— Грязное дело, — продолжил Пирс. — Он еще, наверное, не смог ничего рассказать?

Вопрос казался естественным, но Ратлидж понял теперь, почему Пирс разыскал его.