Но получилось все не совсем так, как мы рассчитывали. Русский паровоз лишь сильнее разогнался, проскочил стрелку и помчался в опасном для нас направлении.

— Отто, вы должны сделать все, чтобы этот бешеный русский поезд не влетел в нашу тихую и уютную Германию и не разнес в ней все вдребезги.

— Ваше величество, но ведь у вас прекрасные отношения с русским царем. Не стоит забывать, что четыре года назад был подписан «союз трех императоров» — между монархами Российской, Германской и Австро-Венгерской империй. Согласно этому договору, все три державы должны «держаться сообща» и выступать единым фронтом в случае угрозы европейскому миру.

— Господин канцлер, я помню об этом документе. Но сейчас появился новый фактор политики — эта непонятно откуда взявшаяся эскадра в Стамбуле. Кстати, теперь этот город называется, как во времена Византии — Константинополь. Похоже, царь решил осуществить давнюю мечту своей прабабушки Екатерины Великой — пресловутый «греческий проект».

— Все может быть, ваше величество. Что же касается нашей империи, то мы должны в первую очередь обезопасить ее границы и попытаться направить подальше от них этот чудовищный «русский паровоз».

Я полагаю, что после разгрома Османской империи русские обязательно вступят в конфликт с Британией. Мы не будем вмешиваться в этот конфликт, не отдавая предпочтения ни одной из сторон. Чем больше они себя истощат во время боевых действий, тем лучше. А мы постоим в сторонке и посмотрим. Мы увидим, кто такая на самом деле Британия — действительно ли это грозная львица, или одетая в львиную шкуру драная кошка. Наши выгоды в этом несомненны — Россия выдохнется, а Британия ослабнет настолько, что не сможет противостоять нашей экономической и военной экспансии в Африке и Азии.

Ну, и главное — нам никто уже не помешает окончательно добить этих проклятых лягушатников — уж слишком быстро они оправились после трепки, полученной под Седаном.

— Хорошо, Отто, — кайзер пригладил свои роскошные седые усы и с одобрением посмотрел на Бисмарка, — только кого вы собираетесь направить в Ставку к царю, чтобы внести ясность в это запутанное дело?

— Ваше величество, я полагаю, что ехать должен лично я. Мы в хороших отношениях с царем еще со времен моего пребывания в Петербурге — вы помните о моей службе в столице России в качестве посла Пруссии? Я знаю русских, знаю их язык, и надеюсь, что мне удастся узнать все о таинственной эскадре под Андреевским флагом, которая так лихо раскатала турок.

— Да, господин канцлер, пожалуй, вы правы. Езжайте в эту румынскую дыру — Плоешти, и попытайтесь сделать невозможное. Впрочем, именно такие сверхсложные дела вам обычно блестяще удавались. И было бы идеально, если бы вам удалось заключить соглашение с российским императором и той новой грозной силой, возникшей из ниоткуда. Тогда Германия и Россия стали бы сильнейшими державами мира. И никто на свете не смог бы ничего противопоставить нашему союзу.

7 июня (26 мая), утро, Плоешти, резиденция цесаревича Александра Александровича.

Капитан Александр Тамбовцев.

Цесаревич позвал своего адъютанта графа Шереметева и велел ему приготовить лошадей для загородной прогулки. Но мне пришлось немного остудить его пыл.

— Ваше императорское высочество, я хочу вас предупредить — ваш визит на нашу эскадру должен быть пока неофициальным. И посему для всех остальных, не посвященных в наши дела, вы будете не наследником российского престола, а просто одним из офицеров российской армии. Ничего в этом зазорного для вашей чести нет — ваш знаменитый предок, царь Петр I, в свое Великое посольство отправился как урядник Преображенского полка Петр Михайлов.

Цесаревич немного помялся, но потом, видимо, уловив резон в моих словах, кивнул и спросил:

— Господин Тамбовцев, как вы думаете, каким именем мне в таком случае назваться?

Я задумался, а потом сказал:

— Полковником Александровым, Александром Александровичем. По-моему, вполне достойно. Кстати, — я понизил голос, — как насчет вашего адъютанта? Вы ручаетесь в том, что он все сохранит в тайне, и все увиденное и услышанное им не станет достоянием других лиц? Дело в том, что информация, которая станет вам доступной, имеет особую государственную важность.

Цесаревич тоже задумался, но не более чем на мгновение. Потом пристально посмотрел мне в глаза, и сказал:

— Ручаюсь как за себя, господин Тамбовцев.

Ну, а далее граф Шереметев привел лошадей, и мы отправились на небольшую конную прогулку до нашего лагеря в холмах. Наш уважаемый Евгений Максимович Леонтьев занимался подбором подходящего помещения для нашей группы. Поэтому орлы капитана Хона пока вынуждены были отдыхать под открытым небом. Но погода, слава богу, была пока хорошая, ночи теплые, и если бы не злые румынские комары, условия были бы почти комфортными.

Мои спутники испытали настоящее потрясение, увидев, как из куста на свет божий появляются и исчезают одетые в спецкостюмы «кикимора» бойцы из группы капитана Хона. Его узкоглазое скуластое лицо в полосатой боевой раскраске действительно — картинка не для слабонервных! Охотник за головами, да и только!

Капитан Хон, откозыряв, доложил, что вертолет прибудет минут через пятнадцать. Все это время цесаревич, пардон — полковник Александров со своим спутником с большим интересом рассматривали оружие и снаряжение наших бойцов.

Приближающийся вертолет вызвал у них удивление, смешанное с некоторой долей страха. Действительно, как еще должен реагировать неподготовленный к подобным вещам человек, когда прямо ему на голову с шумом и свистом садится такой вот «летающий сарай».

Впрочем, до паники дело не дошло, невместно наследнику престола, не пейзанин, чай. Потом Сан Саныч, как мы его называли между собой, охнул и, перекрестившись, залез в вертолет, бормоча что-то вроде: «Господи, помилуй и сохрани…» Следом за ним последовал заметно побледневший граф Шереметев.

Все время перелета цесаревич сидел, подобно неподвижной каменной глыбе, крепко вцепившись в сиденье. Лишь изредка он бросал взгляд через иллюминатор на, казалось, зависший впереди и ниже ударный вертолет эскорта. Постепенно его пальцы, сжимавшие подлокотник, понемногу стали ослабевать. Когда же вертушка зависла над палубой авианосца, он оживился и с любопытством поглядывал на расстилавшееся под ним море и огромный корабль размером с ипподром.

Еще несколько минут, и Ка-29 коснулся колесами палубы «Кузнецова». Рокот и свист затихли, я сдвинул в сторону входную дверь вертолета, приглашая своих спутников сделать шаг в будущее.

7 июня (26 мая) 1877 года, борт «Адмирала Кузнецова».

Капитан Александр Тамбовцев и цесаревич Александр Александрович.

Я указал рукой на выход:

— Прошу, господин полковник. Приветствую вас на борту тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». Я понимаю, что вам непонятны многие слова в его названии, но я вам потом все объясню. Самое главное — помните, что вы среди друзей. А пока пройдемте со мной в адмиральский салон. Командующий нашей эскадрой, контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов, ожидает вас.