Соскальзывал он дважды.

В первый раз – заклинив между бревнышками и едва не вывернув всю ту же многострадальную больную ногу. Вдругорядь – ухватившись за край ящика, оббитый предательски острой стальной лентой.

Но затем мальчик все-таки выбрался наверх и обнаружил, что только что вылез из канализационного отверстия в булыжной мостовой. Под рукой было что-то белое и холодное. Денис огляделся и оторопел. Куда же это он опять угодил?

Перед ним простирался снежный город. Улицы, перекрестки, дома, деревья – все вокруг было покрыто тонким слоем снега, сухого и колючего. И было холодно.

Но этот холод словно не затрагивал тела – от него сильнее морозило душу и замирало сердце. Инеем выбелило город, и он уже не был Черным.

Денис осторожно встал, выпрямился, расправляя затекшее тело, но тут же замер. На другой стороне улицы, в десятке метров стоял человек. Он настороженно глядел на Дениса, и во всем его облике что-то было жутко знакомое.

Мальчик попятился, и в то же мгновение...

– Да это же отражение! – прошептал Денис. – Мое собственное. Там – зеркало!

На другой стороне действительно было зеркало, и не одно. Куда ни глянь, отовсюду на мальчика смотрели его отражения.

Он опустил глаза и вздрогнул. Тот же Денис, взлохмаченный и изумленный, смотрел на него снизу, с заснеженных булыжников мостовой. Но ведь такого просто не могло быть!

В этом городе каждый предмет отражал его. Дома были из кирпича, дороги – из камня, стволы деревьев чернели из-под серебристой наледи. И все они подобно зеркалам хранили образ испуганного, усталого мальчишки, то увеличивая его, то сужая в крохотную фигурку. Это был какой-то оптический фокус, но объяснить его Денис никак не мог.

Мальчик подошел к высокому кряжистому тополю, растопырившему заиндевелые сучья в стылом, туманном небе. Древесный ствол тут же ожил, засверкал и заискрил многочисленными отражениями Дениса – глазами, губами, руками, полами его куртки.

Мальчик осторожно коснулся ледяной поверхности толстенной ветки. Зеркальный иней тут же потемнел, увлажнился и медленно растаял под теплыми пальцами.

Денис всмотрелся в свое отражение. Прямо посреди его груди на отражении зияли пять круглых пятнышек от пальцев. Они были абсолютно черны.

Денис вытер лоб, подул на ладонь, согревая ее. А потом медленно стер собственное отражение со ствола дерева, примерно на уровне своих глаз.

Потом он пытался стирать свои отражения рукавом с каменной плиты. Отскребать их обломанной веткой от стены дома.

Но ничего не получалось. Зеркальный и морозный, этот налет исчезал только от тепла его руки. Ну, или еще – носа, щек, лба. Должен же был Денис полностью проверить свою теорию!

По какой-то непонятной причине зеркальный город отражал только его. Это одновременно и пугало, и здорово интриговало мальчика. Еще бы!

Только заикнись он об этом Крокодилле, их школьной учительнице физики – живо влепила бы "пару". И хорошо еще, если не за целую четверть! Так сказать, в назидание за издевательства и глумление над ее любимым предметом.

Денис решил, что он попал в один из дальних кварталов Черного Города, о которых ходили разные слухи, один другого страшнее и несуразней. И он попытался сориентироваться, в какой стороне остались центральная площадь и злополучный фонтан.

Когда же ему это не удалось – даром, что учился в Следопытном посаде! – Денис попросту повернул направо и торопливо зашагал по заснеженному булыжнику мостовых.

По сторонам и под ноги он старался не смотреть – у Дениса уже начинало рябить в глазах от обрывков его собственных отражений. Они были яркие и тусклые, цветные и черно-белые, огромные и крохотные. Много было мозаичных и рубленых, как криво сколоченные ледяные паззлы.

Некоторые переулки казались Денису скроенными из единого листа стекла, который потом расколотили на тысячу осколков и кое-как совместили и прижали, безжалостно нахлестывая один на другой.

Между тем в городе стало заметно холодней.

Вдобавок поднялся ветер и весело гонял поземку, перемешивая зеркальные снежинки, засыпая ими черный ледок редких лужиц. Он казался предательски тонким, и на одной из узких улочек, погруженных во мрак, Денис предстояло далеко обходить одну такую лужу. Для этого ему пришлось прижаться почти к самой стене соседнего дома.

Денис уже перепрыгнул подозрительно темнеющий лед, как вдруг почувствовал острый, пронзительный взгляд в спину. На ум тотчас пришли давешние волки.

Денис вздрогнул и резко обернулся.

Улицы были пусты.

Дома злобно смотрели на мальчика десятками черных оконных проемов, скалились подъездными провалами, угрожающе нависали над ним высоченными этажами и покосившимися крышами. В нескольких окнах чудом уцелели стекла. Денис обвел их опасливым взором, вжимая голову в плечи от визгливого хлопанья наполовину оторванных форточек.

Во всех окнах застыли его отражения – иногда кривые, искаженные и обезображенные, как в какой-то безумной комнате смеха.

И лишь в одном из окон, прямо напротив, он не увидел себя. Оттуда него в упор смотрел мрачный человек из зеркала, которого он видел в школе!

Он был таким же, человек лет сорока, в темных развевающихся одеждах.

Только вместо резного посоха в его руке была раскрытая книга, толстенная, в каком-то непонятном, грубом переплете. Длинные волосы этого человека на этот раз были спрятаны под капюшон плаща.

Отражение незнакомца в упор разглядывало Дениса, и в этот раз у него было совсем иное лицо. Наверное, это и есть собственное лицо чародея.

Резкие очертания впалых щек, твердый и волевой подбородок, тонкий нос с высокими крыльями ноздрей. Глубокие, чуть прищуренные глаза, точно незнакомец изучал Дениса, прикидывал его силы, рассчитывал его как диковинную математическую задачку.

И пока Денис смотрел, в его сознании медленно рождалось понимание того, почему он видит сейчас это отражение.

Нет, конечно, он не знал причины, отчего магия отражений изменила свои законы именно здесь, в этом месте. Не знал он и этого человека, один вид которого вселял в Дениса беспричинный, панический страх.

Мальчик сейчас чувствовал другое. Раз он видит его отражение перед собой, значит, этот человек сейчас где-то рядом. Он близко. Еще ближе, чем кажется Денису.

Он стоит за его спиной!

И, значит, нужно бежать.

Но все тело Дениса заледенело, плечи мгновенно налились свинцовой тяжестью. И он не мог повернуть головы, в которой на все лады свистел и ревел обезумевший ветер. Ветер сейчас был его соперником, и враг нашептывал его устами недобрые слова.

Денис с ужасом представлял, как сейчас ему на плечо опустится тяжелая, холодная ладонь. И он услышит жуткий, вкрадчивый голос, вынести которого не сможет никто.