Я стояла, не дыша. Все смотрела на Арнэя. Выглядел он неважно. Неухоженная щетина, худоба. Белки глаз покраснели от недосыпания и, вероятно, чрезмерного употребления вина.

Мне было больно видеть, во что он превратился. Но еще больнее осознавать, что в этом есть и моя вина. Пусть косвенная, пусть я ничего не знала, но я, сама того не ведая, свела человека с ума. Все, что Арнэй сделал — совершено под приворотом.

Мужчины спрыгнули с лошадей на землю. Дядя еще раз указал на меня. Арнэй мазнул по мне взглядом, его лицо не выражало интереса. Он одинаково смотрел на все вокруг, включая меня.

Как вдруг он вздрогнул. Снова повернулся ко мне и на этот раз не отвел взгляд, а буквально впился им в меня. Он смотрел с недоверием и надеждой. Так, словно встретился с настоящим чудом.

Арнэй несмело шагнул ко мне, протянул руку к моему капюшону, но не откинул его, боясь ошибиться. Тогда я сделала это сама — сняла капюшон.

— О боги, — прошептал он.

Казалось, ему не хватало воздуха. Он хотел и не мог вздохнуть. Я всерьез испугалась за его здоровье. Как бы ему не стало плохо!

Но он быстро пришел в себя, а вот меня ждало потрясение. Арнэй обрушился на меня подобно урагану. Сгреб в охапку, целовал, обнимал. Прижимал к груди, отстранялся, чтобы еще раз взглянуть на меня, убедиться, что это, в самом деле, я, а не сон. И снова сжимал в объятиях.

Я совершенно потерялась в водовороте его радости, которую, увы, не могла разделить. Ведь я знала, что все это ненастоящее. Его поцелуи продиктованы приворотом. Это магия, а не любовь.

Арнэй в очередной раз притянул меня к себе, прижал к груди так сильно, словно хотел срастись со мной. Бормотал какие-то нежности, целовал волосы, щеки, лоб. Мне следовало оттолкнуть его и как можно скорее рассказать правду, но мне так хотелось снова ощутить его любовь! На миг забыться и обмануться.

Когда губы Арнэя нашли мои, я позволила случиться этому поцелую. Вероятно, последнему в нашей истории. Это воссоединение лишило меня разом и дыхания, и мыслей.

Кажется, поцелуй — это такая малость, но для меня он был целой жизнью. Он будто воскресил меня после всех этих недель забвения. Танец языков, прикосновение губ. Родной запах мужчины, его сильные руки: одна на моем затылке, вторая — на талии.

Да, этот поцелуй меня оживил, но он же и убил, когда оборвался. Я знала наверняка — такого в моей жизни уже не будет.

— Фрея, я думал, что ты погибла, — пробормотал Арнэй. — Я с ума сходил, жить не хотел без тебя. Какое счастье знать, что ты в порядке! А ребенок, как он?

— Все хорошо, — я раздвинула полы плаща, демонстрируя округлившийся живот.

Арнэй прижал к нему ладонь и вздохнул с облегчением. Похоже, он искренне волновался за малыша. Но что он скажет после того, как приворот исчезнет? Я была готова к тому, что у моего ребенка не будет отца.

— В чем дело? — Арнэй, наконец, заметил, что со мной что-то не в порядке. — Почему ты плачешь? Это не слезы радости, я же вижу.

— Мне так тяжело расставаться с тобой, — призналась я.

— Так не расставайся, — улыбнулся он. — Не надейся, что я тебя отпущу. Все, теперь ты моя и слышать ничего не желаю.

Я всхлипнула. Арнэй говорил искренне, с неподдельным чувством. Так легко было поверить, что все это правда.

В какой-то момент я почти поддалась искушению. Можно же оставить все как есть. Пусть приворот работает и дальше. Я люблю Арнэя и не собираюсь от него уходить, а, значит, он в безопасности. Приворот убивает только в том случае, если нельзя получить объект желания.

Это были эгоистичные мысли. Я думала о себе, а надо было подумать об Арнэе. Он достоин большего. Не его вина, что моя семья использовала его для достижения своих целей. Он заслужил свободу. Заслужил сам выбирать, кого любить и с кем быть.

В конце концов, обо мне есть кому позаботиться. Дядя меня не бросит, я в безопасности. Возможно, мое сердце будет разбито. Но на мне нет приворота, я это переживу. Как-нибудь…

— Посмотри на меня, — попросила я, сжав ладони Арнэя в своих. — Я хочу сказать тебе что-то очень важное.

— Я слушаю, — кивнул он.

Мы стояли так близко. Надо только приподняться на носочки, и наши губы снова встретятся. Это было такое искушение… я не устояла.

Привстала, коснулась губ, по которым так ужасно скучала в последний раз, и прошептала:

— Я тебя отпускаю. С этой минуты и навеки ты свободен.

Жива. Она жива! Обнять ее, поцеловать. Сейчас, немедленно. А потом отшлепать за обман. Почему она не доверилась мне?

Увидев Фрею, я решил, что все позади. Испытания закончились. Дотронулся до ее руки и задрожал от нахлынувших ощущений. Уже и забыл, каково это — прикасаться к ней. Не знаю, как не застонал от удовольствия.

Но вот она сказала эти странные слова и отступила на несколько шагов назад. Так, что между нами образовалось пустое пространство. Я не понимал, что происходит. Почему она смотрит так странно. Как будто прощается со мной.

— В чем дело, Фрея? — я потянулся к ней, но она отшатнулась.

Неужели опять? Мне казалось, мы прошли эту стадию. В чем я виноват на этот раз?

— Ты должен знать правду, — заявила она.

Так вот в чем дело. Она считает виноватой себя.

— Не переживай, — качнул я головой. — Я в курсе, зачем ты приехала в крепость Кондор. Твоей задачей было обеспечить военную помощь родным. Мы это уже обсуждали, я тебя не виню.

— Есть еще кое-что, — упорствовала она. — Я сама не знала этого до недавнего времени. Выслушай меня.

Она рассказала мне все. В том числе про приворот — гениальную выдумку ее матери. Я не хотел верить ее словам, но доказательства были очевидны. То, что я испытывал к Фрее, то наваждение, что обрушилось на меня после нашей первой встречи, было ненормальным.

А ведь у меня мелькала мысль, что меня околдовали. Но тот, кто подвергся привороту, не в состоянии его осознать. Это тоже часть магии.

— Теперь ты свободен, — закончила Фрея рассказ. — Я сняла с тебя приворот. Вскоре все, что ты чувствовал ко мне, исчезнет без следа. Единственное, о чем я тебя прошу — не рассказывай никому, что я жива. Позволь мне уйти.

На последней фразе она всхлипнула. Ей больно меня отпускать? А что чувствую я? Этот вопрос оказался неожиданно сложным.

Я был в полном смятении. Я лихорадочно искал подходящий ответ. Открывал пару раз рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не придумал. Все это было чересчур. Приворот! Серьезно? Мои чувства, моя тяга к Фрее, моя любовь… ненастоящие?

Я пытался разобраться в себе. Хоть как-то соотнести то, что я ощущаю с этим новым знанием. Но потрясение было слишком большим. Да что там, огромным!