нужно будет сравнить, хотя, как по мне, то Дейзи действительно схожа со мной. Лишь взгляд живее и щеки розовее.

— Привет! — воскликнула она, на секунду подняв голову, после чего полностью отвлеклась от нас и принялась упорно дуть на горячий чай.

Похоже, она не совсем понимает, что сейчас происходит, или родители не успели ей все объяснить. Хотя, что именно объяснить, это нужно узнать и мне. Я отвернулась от Дейзи и переключила все свое внимание на взрослых. Те уже более-менее расслаблено себя чувствовали и смотрели прямо на меня. Ну а я до сих пор не могла избавиться от холодного настроя, поэтому и не могла придать своему голосу дружелюбный тон.

— Ну что, ж, рассказывайте, — произнесла я, откинувшись на спинку стула, — какими судьбами вы здесь? Или решили, что десять лет уже достаточный строк и неплохо было бы навестить дочурку? И вообще, где вы все это время пропадали?

— Нам очень жаль, Мио, — начала мама, — наша бы воля, так мы никогда не оставили тебя здесь. Но ты была слишком мала, а на нас свалилось слишком много проблем. Но сейчас ты уже взрослая и поэтому сможешь понять, что другого выбора у нас не было. Ты, возможно, не помнишь, но в то время твой папа работал охранником в одном небольшом банке Колорадо-Спрингса. В ночь, на рождество, когда его оставили в ночную смену, небольшая группа грабителей напала на банк. Они, наверно, решили, что в праздник там почти не будет охраны, если вообще кто-то будет. Да и само нападение было неорганизованно — просто какой-то молодняк решил позабавиться на пьяную голову. Но так получилось, что именно в тот день у отца была ночная смена. Он услышал тихие смешки, шепот и странный скрежет. Видимо, у них было какое-то специальное оборудование, — что очень странно при такой неорганизованности — так как дверь быстро была открыта и даже сигнализация не сработала. Но отец быстро среагировал и «кнопкой тревоги» вызвал полицию. Но, так как был праздник, то на скорое их появление надеяться было глупо, поэтому он сам попытался задержать грабителей. Их оказалось всего четверо. Один, при виде охранника, сразу сбежал, двое попытались наброситься, но отец был специально обучен, а они простые юнцы, и от одного несильного удара повалились на землю, скорчившись от боли. А вот четвертый стоял в стороне. Отец обратился к нему с просьбой облагоразумиться и тогда никто не пострадает. Он даже, по доброте душевной, посоветовал ему поскорее сбежать, пока на шум не собрались прохожие — он не сказал, что вызвал копов. Парниша ведь был не намного старше тебя теперешней и под воздействием алкоголя; к чему ему проблемы с законом так рано? Но он не разделял мнение отца. Вдруг парень вынул из кармана небольшой пистолет — самый настоящий, не глупую игрушку для запугивания. Он…  направил пистолет на отца и начал требовать, чтобы тот открыл хранилище с деньгами. Парень был слишком взволнован, его руки дрожали, и было заметно, что он чуть ли не впервые держит оружие в руках. Отец пытался успокоить его, сказал, что у простого ночного охранника нет ключей от хранилища. Но парень не слушал; он начал размахивать пистолетом и выкрикивать грубые высказывания. Тогда отец подбежал к нему и попытался выхватить оружие из рук. Парень понял, что со взрослым мужчиной ему не справиться и в тот момент, когда отец сильно толкнул его в грудь, он…  нажал на курок. Парень упал и ударился затылком о бетонный пол, а отец почувствовал сильную боль в области шеи. Он не первый год работал охранником, но это было впервые, когда в него стреляли. Много крови и боль вызвали сильный шок, но благо как раз в тот момент послышался звук полицейской сирены. Отца сразу же отвезли в больницу, грабителей арестовали. Помнишь, на твое седьмое рождество, когда отца не было дома две недели, я сказала, что он поехал навестить бабушку и из-за сильного снегопада не мог вернуться домой? На самом деле он тогда лежал в больнице из-за ранения.

— Я совершенно не помню своего детства, особенно когда еще не жила с бабушкой. Лишь некоторые моменты, но этот к ним не относиться, — ровным тоном произнесла я. Но все же слова матери понемногу разрушали стену моего равнодушия.

— Эм…  хорошо, — мои резкие слова лишили мать былой уверенности, но все же она продолжила. — В общем, ранение оказалось не серьезным — никакой угрозы жизни. Но все же оно принесло значительные последствия. Папа долго не мог говорить, а когда смог…

Я краем уха услышала хриплый вздох со стороны отца.

— Мой голос изменился не в лучшую сторону, — тихо проговорил он, слабо улыбнувшись.

Я удивленно подняла брови. И правда, в его голосе я услышала отчетливую, неприятно давящую на слух, хрипоту. Это пробудило во мне одно расплывчатое воспоминание.

— Хм…  — протянула я, нахмурив брови и призадумавшись, — Да…  я припоминаю что-то такое. Когда папа вернулся от бабушки…  то есть, из больницы, как уже выяснилось, то у него был такой голос. Я, помниться, в первый раз даже заплакала, когда он заговорил со мной. Ты, кажется, сказала, что он подхватил простуду.

— Да! — мама облегченно улыбнулась, — ты помнишь! Но, — её улыбка исчезла, — если бы это было самым худшим…  Когда отец очнулся в больнице, после той попытки ограбления, его сразу же настигли репортеры местного канала. Они считали благородным поступком выйти в праздник на службу, да еще и защитить банк от вооруженных грабителей. Папу тогда показывали по телевизору, но ты спала, когда шел репортаж, поэтому и не видела. Через неделю по тем же новостям мы узнали, что тот парень с пистолетом умер от гематомы, возникшей от удара, когда его толкнул твой отец. Естественно это не было умышленным преступлением, а всего лишь самозащитой, поэтому никто не обвинил папу в убийстве. Ну, мы так думали…  Этот парень оказался сыном какого известного политика и, понятное дело, в новостях это не упоминалось. Все же наличие сына-преступника не очень позитивно сказалось бы на его репутации. Но все же это был его единственный ребенок и, естественно, этого человека не слишком интересовало, кто прав, а кто виноват. Оказалось, что у него имеются некие связи на стороне, поэтому мы даже сначала не поняли, кто есть причиной всех наших последующих бед…

— Так что же случилось? — не сдержавшись, спросила я.

Мама тяжело вздохнула, перед тем, как ответить.

—