— Любишь баскетбол? — брови Кати стремительно ползут вверх.

— И мотоциклистов с катанами, — многозначительно ухмыляюсь.

Мы поняли друг друга.

Изредка ловлю на себе заинтересованные взгляды. Чаще — неприязненные. Не уверен, но мне кажется, что Лиза и эти ублюдки-каратели успели провести серьезную просветительскую работу по поводу оборзевшего простолюдина.

Рюкзаки с собой никто не брал.

Букеты — тоже.

В этой реальности не принято дарить учителям цветы. Даже в младших школах такой традиции нет. Оно и к лучшему — я постоянно чувствовал себя не в своей тарелке, топая к школе с этим дурацким атрибутом лояльности. И успокаивался лишь в тот момент, когда удавалось впихнуть букет классной. Руки обретали долгожданную свободу, мысли — чистоту.

В Империуме есть другая славная традиция.

Меценаты.

Встречаются меценаты-однодневки — они разово перечисляют Столпам фиксированную сумму и уходят в закат. А есть попечители. Эти ребята входят в специальный совет, а их решения, если не идут вразрез с государственной политикой, могут серьезно поменять внутренний распорядок и приоритеты учреждения. Именно благодаря совету попечителей много лет назад было налажено сотрудничество с Некроситетом. Так вот, эти не в меру расточительные и культурно ориентированные дворяне первого сентября забрасывают школу деньгами. Перепадает и обычным учителям — просто так, по доброте душевной.

Вы уже поняли, как формируется список любимчиков, да?

Щедрый перевод ни к чему не обязывает, но как бы намекает. А самые обеспеченные меценаты любят соревноваться друг с другом в суммах пожертвований.

Мне понтоваться нечем.

Родной клан скрылся за горизонтом и выставил для наблюдений подзорную трубу. С Друцкими Кена Мори никто никогда не свяжет.

Наш класс выстроился в три ряда справа от главного входа в здание. Мы примостились в самом конце и стали наблюдать за представлением. Крикливая тетка исчезла, после чего раздались звуки фанфар. Я поискал глазами колонки и обнаружил их под стенами «Заратустры». В трех метрах от меня за партой, обложившись микрофонами, микшерным пультом и ноутбуком, сидел звукооператор. Молодой парень лет девятнадцати. Возможно, выпускник этой же школы.

Линейка началась с гимна Империума.

Мы стояли, приложив правую руку к сердцу, а многие пели. Или открывали рот, делая вид, что знают слова. Когда прозвучали финальные аккорды, над школой грянуло:

— Слава императору!

Я вдруг осознал, что кричу вместе со всеми.

Вот оно, чувство стадности.

К микрофону вышел Александр Троекуров, поприветствовал первокурсников, пожелал удачи всем остальным и толкнул пространную речь о том, что все люди братья, а двери «Заратустры» открыты для любых сословий. Ну, мы-то с вами понимаем, что крестьян сюда не пустят, а адепты Равновесия учатся в духовных семинариях.

Завершился директорский спич восхвалением выдающихся выпускников «Заратустры» и напоминанием о том, что учителя в школе строгие и отлынивать от уроков не стоит. Я слушал всё это вполуха.

Концерт приятно удивил.

Перед нами выступили реконструкторы средневековых танцев и миловидная девушка с песней об уходящем лете, но особо порадовала группа школьников с маракасами, гитарами и целым набором разнокалиберных африканских барабанов, исполнившая рэгги про бежавшего за солнцем парня. Вокалист с гривой роскошных дредов в перерывах между куплетами играл на губной гармошке, да еще и на акустической гитарке наяривал. Человек, мать его, оркестр.

После концерта мы разбрелись по кабинетам.

Я предусмотрительно скачал на планшет приложение «Электронный дневник», размещенное в одном из онлайн-магазинов Империума. Удобная штука, служит хорошей заменой бумажному аналогу. Сыроежкин, например, до этого не додумался.

Физрук повел нас организованной толпой на третий этаж, где и располагался кабинет, помеченный табличкой «1-Б». Вообще, «Заратустра» — это лакшери-школа, в которой классные кабинеты выделены исключительно для информационных часов. Здесь не проводятся другие занятия, но доступ к святая святых имеют староста и его заместитель.

Внутри школа впечатляла не меньше, чем снаружи. Высоченные потолки, витражные вставки, фрески и изразцы, арочные своды и арабески. Время от времени мне попадались ниши со стоящими внутри кадками бонсай. Это заимствование в стилистику не укладывалось, и я невольно улыбнулся, поймав дизайнера за руку.

Ума не приложу, зачем выбирать подобный стиль для магической школы. Такое ощущение, что я брожу по галереям средневекового храма. Невольно ожидаю встретить священника или наткнуться на церковный орган за очередным поворотом. Духовой, по классике.

В классе мы рассаживались кто где. Я не стал ввязываться в битву за передние парты, а неспешно направился в сторону «галерки». Эти три года надо просто пересидеть. Возможно — с планшетом в руках. И места изгоев отлично подходят для моих целей.

Рядом, отдуваясь, плюхнулся Сыроежкин.

— Не против?

Машу рукой.

Чего уж там.

Мы с Сыроежкиным заняли удобную позицию у окна, а вот Кате не повезло — ей достался средний ряд. Центр среднего ряда, если быть совсем уж точным.

Когда все расселись, Игорь Игнатьевич представился, достал из ящика письменного стола свой планшет и провел перекличку. Так, уже интересно. Похоже, в Столпах и классные журналы цифровые. Я так понимаю, оценки сразу записываются в единую базу и не подлежат исправлению. Взять на заметку.

— Я понимаю, что сегодня воскресенье, — улыбнулся физрук, отодвигая планшет, — и долго вас держать не собираюсь. Сообщу лишь самое важное. Для начала вы должны понимать: при кажущейся архаичности наша школа завязана на высоких технологиях. Здесь постоянно внедряются экспериментальные образовательные программы. Из ваших оценок выстраиваются индивидуальные рейтинги. Нет стендов, допотопных журналов и прочего. Нет родительских собраний с «разбором полетов». Мы найдем как связаться с представителями вашего рода, если сочтем необходимым.

Нет стендов…

А как же те, что я видел в административном корпусе?

— Можно вопрос? — тянет руку девушка с первой парты среднего ряда. Лица я не вижу, со спины — ничего особенного.

— Пожалуйста, — разрешает классный.

— На что влияет рейтинг?

— Хороший вопрос, — похвалил Игорь Игнатьевич. — Думаю, многие уже в курсе. Ваш индивидуальный рейтинг учитывается при поступлении в Некроситет.

— Учитывается? — переспросили из третьего ряда.

— Именно, — улыбнулся учитель. — Это один многих факторов. Вроде дополнительного показателя при равенстве баллов.

Понятно.