– И еще Филиппа звонит по телефону. Хочет поговорить с тобой.

Флер возвела глаза к потолку. Хватит с нее Филиппы на сегодня!

– Скажи, что я ей перезвоню.

– Ладно. Я поставлю бокал у двери.

Флер представила себе, как Ричард наклоняется, аккуратно ставит бокал на ковер, смотрит на него, прикидывая – не опрокинет ли она бокал, когда будет выходить из ванной, наклоняется вновь и переставляет на несколько дюймов в сторону, после чего удаляется на цыпочках. Осторожный, благоразумный. Позволит он ей растранжирить все его деньги? Скорее всего, нет. И получится, что она вышла за него совершенно зря.

Филиппа положила трубку, кусая губы. Слезы с новой силой полились по красному опухшему лицу. Ей казалось, будто из нее вырывают внутренности. Больше позвонить некому. Некому довериться. Ей необходимо выговорить все Флер, а Флер принимает ванну.

– Господи! – сказала Филиппа вслух. – Господи, помоги мне!

Она сползла с диванчика на пол и зарыдала, держась за живот и раскачиваясь. Розовый костюм помялся и был весь в пятнах от слез. Впрочем, все равно никто ее не видит. Не видит и не слышит.

Полчаса назад Ламберт хлопнул дверью, а она, униженная, бессловесная, лежала, скорчившись на диване. При малейшем движении живот пронзала резкая боль и слезы выступали на глазах. Когда дыхание немного выровнялось, Филиппа дотянулась до телефона, набрала номер «Кленов» и попросила позвать Флер. Голос звучал как обычно. Флер, думала она в отчаянии. Флер. Только бы поговорить с Флер.

Но Флер была в ванной и не могла подойти к телефону. Как только Филиппа распрощалась с отцом, слезы потекли вновь. Она сползла на пол.

Ну, как могло получиться, что день, начавшийся так чудесно, закончился кошмаром?!

На ее слова о разводе Ламберт рассмеялся. Тогда Филиппа расправила плечи, посмотрела мужу прямо в глаза и заявила еще резче, чем в первый раз:

– Я ухожу от тебя!

По жилам побежал адреналин, на губах заиграла улыбка, и Филиппа вдруг подумала: давно надо было это сделать.

– Я поеду к отцу. Поживу у него, пока не найду себе отдельную квартиру.

Ламберт посмотрел на нее и сказал:

– Филиппа, заткнись, а?

– Ламберт, ты что, не понял? Я ухожу от тебя!

– Никуда ты не уйдешь.

– Уйду!

– Черта с два!

– Уйду! Ты меня не любишь, так зачем жить вместе?

– А потому что мы с тобой женаты, черт побери! Ясно тебе?

– А может, я, черт побери, не хочу больше этого брака!

– А я хочу!

Ламберт вскочил, подошел к ней и стиснул ее запястье.

– Ты не уйдешь от меня, – сказал он, и Филиппа не узнала его голоса.

Ламберт покраснел и весь трясся. Он был похож на одержимого.

– Ты от меня не уйдешь, понятно, черт бы тебя драл?

Подумать только, это ей польстило! Филиппа смотрела в его бешеное лицо и думала: какая любовь!.. Она уже готова была сдаться, погладить его по подбородку и назвать «милым». Когда он шагнул к ней, уголки ее губ поползли в стороны в улыбке. Филиппа ждала страстного, примиряющего объятия… а Ламберт вдруг схватил ее за горло.

– Ты не уйдешь от меня, – грубо прошипел он. – Ты никогда и никуда не уйдешь!

Его руки так сдавили ей шею, что Филиппа не могла вздохнуть.

– Скажи, что не уйдешь! Говори!

– Я не уйду от тебя, – хрипло выговорила Филиппа.

– Вот, другое дело.

Он вдруг разжал руки и уронил ее на диван – так ребенок бросает надоевшую игрушку. Когда Ламберт уходил, она не пошевелилась, не спросила, куда он идет. Она словно оцепенела. В прихожей хлопнула дверь, и Филиппа расплакалась от облегчения. В конце концов, она кое-как добралась до телефона и позвонила единственному человеку на свете, кому могла рассказать о том, что произошло. Откуда силы взялись – разговаривая с отцом, сумела выдержать обычный, непринужденный тон. Сумела выговорить:

– Ничего страшного, конечно, папа, до встречи, – а положив трубку, рухнула на ковер, сжавшись в комок от боли.

Ричард положил трубку и с нежностью посмотрел на телефон. Приятно, что Филиппа звонила не ему, а Флер. Значит, Флер постепенно становится настоящим членом семьи, близким человеком не только для него, но и для его родных. Джиллиан очень привязалась к Флер, Энтони вроде тоже хорошо к ней относится… И уж точно парню нравится Зара, усмехнулся Ричард.

За лето Флер прочно вошла в их жизнь – трудно даже представить, как они жили без нее. Поначалу она казалась загадочным, экзотическим созданием со странными представлениями о мире, чуждая всему, к чему они привыкли. А теперь… Теперь она просто Флер. То ли она изменилась, то ли они сами, не разберешь.

Перемены произошли не только в их семье, думал Ричард, наливая себе бокал вина. Куда-то исчезли неодобрительные взгляды в гольф-клубе, утихли сплетни. Теперь Флер уважают в Грейворте не меньше, чем самого Ричарда. На значение на должность капитана для нее так же почетно, как для него.

Ричард прикусил губу. Пора ему тоже оказать ей честь: привести в порядок дела, купить обручальное кольцо и формально попросить ее руки.

На следующее утро у Флер не нашлось времени перезвонить Филиппе.

– Она опять звонила, – сообщила Джиллиан, нарезая помидоры к ланчу. – Пока выходи ли на обследование. Очень расстроилась, что в третий раз вас не застала.

– Общее состояние у меня на высоте, – заметила Флер, рассматривая листок бумаги. – А вот с объемом легких просто беда. Почему бы это?

– От курения, – ядовито вставила Зара.

– Я не курю!

– Раньше курила.

– Совсем недолго, – возразила Флер. – И пол года жила в Швейцарских Альпах, это должно бы поправить дело.

– Да, еще звонил ваш приятель Джонни, – сказала Джиллиан, заглядывая в блокнот, лежавший у телефона в кухне. – Уже четвертый раз на этой неделе.

– Вы еще не помирились? – удивленно спросила Зара.

Джиллиан прибавила:

– По его словам, дело важное. Я пообещала, что вы ему перезвоните.

– Я не в настроении общаться с Джонни, – нахмурилась Флер. – Позвоню потом.

– Позвони сейчас! – воскликнула Зара. – Если он хочет поговорить – так, наверное, не зря. Вдруг что-то срочное?

– У Джонни не бывает ничего срочного, – едко ответила Флер. – У него в жизни нет никаких забот.

– А то у тебя есть?

– Зара, – дипломатично вмешалась Джиллиан, – сходи, пожалуйста, набери мне клубники.