и вернулся с одеялом и небольшим чемоданчиком, похожим на нашу автомобильную аптечку. Я поёжилась: всякие врачебные манипуляции всегда пугают, а уж в чужом мире особенно.

— Показывайте, где и что болит, — спокойно сказал муж, а я в который раз поразилась его выдержке.

— Ну вот разве что нога. — Я попыталась отвертеться, но он, не спрашивая разрешения, взял мою пострадавшую руку и осмотрел ладонь.

— С ногой я вряд ли что-то сделаю, всё-таки не целитель. А вот занозу, пожалуй, вытащить могу, да и рану надо промыть.

Я невольно поморщилась, и Адриэн не преминул съязвить:

— Ну же, Элианна, вы достаточно взрослая девочка, чтобы бегать по болотам, и вдруг испугались вытаскивать занозу?

— Вот ещё, — огрызнулась я, но вышло совсем по-детски.

Ладонь всё-таки пришлось протянуть, и я невольно зажмурилась. Последний раз занозу мне вытаскивал Антон, когда мы пару лет назад поехали в лес на пикник с Ксюшей и Ромой. И тогда, хоть мне и было не по себе, но так я не боялась. А вот невозмутимость Адриэна почему-то пугала до дрожи.

Он взял мою руку, потом извлёк из чемоданчика пинцет, какую-то склянку и не то бинт, не то вату. Быстрым движением налил немного из склянки, потом перехватил пинцет, и я даже пикнуть не успела, как заноза была извлечена.

— Можете открывать глаза, руку отрезать не придётся.

Вот же язва! Подумаешь, испугалась, я же, в конце концов, девочка, мне можно. И вообще я… то есть Элианна его на себе жениться не заставляла. Я уже хотела вырвать руку, но тут её словно обожгло, и из груди невольно вырвался вскрик.

— А предупредить не могли? — возмутилась я, глядя на то, как Адриэн прижимает к моей многострадальной ладони тампон.

— Мог бы, но иногда неожиданность неплохой помощник, — хмыкнул этот садист. — Кстати, помочь вам снять платье?

Сердце ухнуло вниз. То есть остановка всё-таки была не просто так?

— За… зачем это? — пропищала я, не узнав собственный голос.

— Оно насквозь мокрое. А у вас есть другие идеи на сей счёт?

Ой-ой, сколько яда в голосе, запросто можно кого-нибудь отравить. Я постаралась ответить таким же насмешливым взглядом.

— Я вполне могу доехать и в мокром, не развалюсь.

— Как хотите. — Адриэн равнодушно пожал плечами и кивнул на одеяло, которое положил мне на колени: — Хотя бы накройтесь. Главное, не свалитесь потом с простудой, в мои планы не входит с вами носиться. А это что? — И он показал на мою левую руку, где раздулся внушительный волдырь.

— Комары покусали.

— Вы прямо коллекционируете приключения. — Адриэн покачал головой. — Где-то у меня была мазь…

В конце концов, ладонь со ссадиной была ловко перевязана, а на укус я сама нанесла мазь. И десять минут спустя мы снова тронулись в путь. Честно говоря, я почти сразу пожалела о своём упрямстве: мокрое платье прилипло к телу и вызывало пренеприятные ощущения. К тому же сильно чесалась рука. По сравнению с этими мучениями содранная ладонь уже казалась чем-то несущественным, а про ногу я и вовсе забыла. Я кое-как укрылась одеялом, послав мысленную благодарность Адриэну за предусмотрительность.

Спать больше не хотелось. Вернее, я всё ещё чувствовала себя уставшей и вымотанной, но даже закрывая глаза, не могла провалиться в спасительную дремоту. Тревожные мысли, которые до этого удавалось гнать от себя, снова полезли в голову. Вспоминая наше недолгое общение с Адриэном, я всё отчётливее понимала, что быть покорной и покладистой женой даже мне будет нелегко. О том, что мне ещё и спать с ним предстоит, думать вообще не хотелось. Интересно, в постели он тоже будет язвить и меня подкалывать? А вдруг слухи ходят не зря, и он правда извращенец? Так, спокойно, Поля. Не накручивай себя раньше времени!

Сумерки за окнами машины становились всё гуще, а дорога казалась бесконечной. Сколько часов мы уже в пути? Сколько ещё ехать? Я покосилась на Адриэна. Он был полностью сосредоточен на дороге. Вполне приятный мужик, если бы не холодное, непроницаемое выражение лица. Вроде бы и на извращенца не похож. Кроме язвительных замечаний ничего плохого мне пока не сделал. Хотя… ключевое слово тут «пока». Мы ведь даже до его дома ещё не добрались. Меня начал пробирать озноб, и я плотнее закуталась в одеяло.

— А я ведь говорил, чтобы вы переоделись, — раздался голос Адриэна, заставивший меня вздрогнуть. — Минут через пятнадцать въедем в Леренс, потерпите ещё немного.

Я испуганно покосилась на мужа. Если бы не перспектива брачной ночи, я была бы только рада приезду домой. Но пока впереди только страшная неизвестность…

Адриэн не солгал: прошло совсем немного времени, и впереди показались огни городских фонарей. Интересно, сколько жителей в этом Леренсе? Какие тут дома? Любопытство оказалось сильнее страха, и я прилипла носом к окну машины. Очевидно, местное «шоссе» плавно перетекало в главную городскую дорогу, ставшую более узкой. На моё счастье ещё не совсем стемнело, и я разглядывала местные здания. Сначала мы проехали по уютному и явно тихому району с небольшими и скромными на вид домами, которые окружали ажурные заборы или живая изгородь. Выехав из частного сектора, оказались в другом районе, где маленькие домики соседствовали с трёхэтажными постройками: судя по всему, это самые высокие жилые здания в городе.

Однако я ошиблась: вскоре вдалеке замаячил шпиль. Не иначе, императорский дворец или какой-нибудь главный храм. Судя по всему, там находится центр города. Но Адриэн явно его объехал по широкой дуге, и вскоре мы оказались в очередном частном секторе, как две капли воды похожим на тот, через который проехали в самом начале.

Адриэн плавно притормозил возле одного из домов, надёжно скрытого от посторонних глаз высоким забором, плотно обвитым плющом. Любопытство вновь сменилось страхом, и я наблюдала, как муж вышел из машины и открыл калитку. Потом вернулся на водительское место, и мы въехали во двор. Я по-прежнему не отлипала от окна, рассматривая окружающую обстановку.

Подъездная дорожка из гравия, прошуршавшего под колёсами машины, ухоженный, но какой-то не очень уютный сад. Извилистая дорожка, ведущая к одноэтажному домику, в котором светилось два окна. По передней стене дома тоже вьётся плющ, придавая жилищу какой-то дикий вид. В целом дом Адриэна напомнил хижину какого-нибудь отшельника, а вовсе не главного имперского дознавателя, но мрачную репутацию подчёркивал.

— У вас будет ещё время всё рассмотреть. — И снова его тихий голос заставил вздрогнуть. — А пока давайте пройдём в дом.

С этими словами он открыл дверцу и с привычной лёгкостью спрыгнул на землю. Потом обошёл