Весной 1939 года арабы сообщили о местонахождении командира повстанцев, и он был убит; после этого проходили лишь отдельные террористические акты - слабые отголоски того восстания, которое длилось три года.

События тех лет создали такие проблемы, с которыми еврейское население прежде не сталкивалось. Предыдущие арабские беспорядки исчислялись днями, максимум -неделями, теперь же они продолжались год за годом. Арабы нападали практически по всей стране, и требовались большие, хорошо вооруженные отряды, чтобы защищать поля, поселения, дороги. Прежняя тактика была оборонительной: бойцы находились за заграждением, охраняя свои дома, и в первые месяцы восстания поступали таким же образом. Не было опыта ночных операций, и командир отряда рассказывал: "Арабы засели в плантациях цитрусовых, а мы не выходили на прочесывание этих плантаций, ограничиваясь стрельбой в их направлении".

Летом 1936 года И. Саде стал руководить обороной каменоломен, откуда поставляли в Тель-Авив строительный материал. По ночам бойцы выходили на дежурство, а в дневное время вооруженная группа из шести человек демонстрировала арабам свое присутствие -явление, неслыханное по тем временам. Один из бойцов вспоминал: "Мы кружили по округе и даже заходили в арабские деревни, заглядывали в местные кафе, заказывали воду или кофе. Столкновений не было, ибо арабы были потрясены. Они не представляли себе, что мы вообще высунемся из-за заграждения".

Хагана могла мобилизовать в то время тысячи бойцов. Это была крупная боевая сила, и англичане - хоть и с неохотой - вооружили около 3000 человек для охраны поселений, полей и виноградников; в самый разгар восстания они создали еврейскую полицию, появились еврейские подвижные патрули, оснащенные пулеметами; бойцы Хаганы охраняли мосты и железные дороги, местные аэродромы и хайфский порт. Их тренировали британские сержанты и офицеры, но особую роль в этом деле сыграл капитан Чарльз Орд Уингейт. Он пробыл на этой земле три года и успел сделать так много, что вошел в историю Израиля под именем "га-ядид" - друг.

Это был шотландец, который родился в Индии, в семье британского офицера. Семья придерживалась пуританского образа жизни; первой книгой Уингейта была Библия, что отложило отпечаток на всю его жизнь. Он служил в Судане, приобрел опыт борьбы с повстанцами, изучил арабский язык и обычаи народов Востока; в 1936 году его направили в Хайфу, в состав разведывательной службы британских войск, которые не могли справиться с многочисленными подвижными отрядами.

Уингейт вспоминал впоследствии: "Когда я приехал в Палестину, то обнаружил там народ, на который в течение веков смотрели свысока, который был презираем многими поколениями людей, но, тем не менее, остался непокоренным и начал заново строить свою страну. Я почувствовал себя частицей этого народа".

Сначала евреи встретили с недоверием молодого офицера: несдержан, подвержен депрессиям, манеры не из лучших, что не способствовало сближению; кое-кого даже раздражало, что Уингейт ел много лука. Однако его искренность, упорство при достижении цели, великолепное знание Библии развеяли всякое недоверие. Уингейт изучал иврит, объездил всю страну и отметил в своих рекомендациях: "Я видел молодых евреев в кибуцах. Уверяю вас, что из них могут получиться солдаты получше наших. Их надо только обучить".

Он исследовал пути повстанцев на севере страны, в одиночку ходил в ночные походы, отказываясь от охраны, и вскоре представил командованию план проведения ночных операций, "чтобы положить конец террору на севере Палестины". Уингейт расположил свой штаб в кибуце Эйн-Харод в Нижней Галилее и создал "ночные роты" из евреев и англичан. Людей он подбирал сам, его сержанты обучали будущих бойцов вести ночной бой, а Уингейт преподавал им верховую езду, потому что мечтал создать кавалерийское подразделение, во главе которого будет ехать трубач и трубить в бараний рог, как в библейские времена.

Уингейт беседовал с бойцами, словно и сам был евреем: "Арабы думают, что ночь принадлежит им. Им кажется, что только они умеют сражаться в темноте. Англичане по ночам запираются в своих казармах, а мы научим арабов бояться ночи больше, чем дня". У него было 40 британских солдат, 75 евреев, четыре грузовика и два пулемета; в течение месяца они провели десять ночных операций, уничтожили 60 повстанцев, организовывали засады и ночные патрулирования. Уингейт лично командовал большинством операций, и при нем всегда была Библия, которая, как он уверял, помогала разрабатывать военные планы; была у него и разведывательная служба, оповещавшая о передвижении вражеских отрядов.

Чтобы обмануть противника, Уингейт при свете дня направлял машины в противоположную сторону. На бойцах была рабочая одежда, оружие спрятано в кузовах, и лишь с наступлением темноты они переодевались и шли в назначенное место, по 30-40 километров за ночь - с винтовками, пистолетами, гранатами. Уингейт разработал теорию "бутылочных горлышек", в которые следовало загонять врагов, заставляя их принимать бой в невыгодных для них условиях. Но самое главное - подойти неприметно и застать врасплох: граната и штык, считал он, самое эффективное оружие. Арабы узнали про ночные рейды и стали панически их бояться, а Уингейт сообщал начальству: "Единственными местными жителями, на верность которых можно положиться, являются евреи. Они знакомы с местностью, дисциплинированы и самоотвержены в бою".

Х. Вейцман: "Те мрачные годы освещены воспоминанием о необычном и ярком человеке. - Орде Уингейте. Он был настоящим кумиром своих бойцов и вызывал их восхищение выдержкой, смелостью и дерзостью замыслов. Сотни людей помнят, как он справился с арабскими повстанцами, которые совершали налеты на нефтепровод Хайфа - Мосул (из Ирака). Уингейт создал мотоциклетный отряд, охранявший нефтепровод по всей его протяженности, и ликвидировал угрозу нападений. Его бойцов арабы боялись больше всего. Он рассказывал мне, что во время операций против повстанцев ему часто приходилось слышать крик: "Спасайтесь! Это не англичане! Это евреи!"."

Уингейт открыл в Эйн-Хароде курс еврейских сержантов, чтобы воспитать будущих командиров. "Веет духом мировой войны", - говорил он, и если в Палестине создать обученную еврейскую армию, она сможет сыграть решающую роль на Ближнем Востоке, - себя он считал тем человеком, которому предназначено вести эту армию к победе. Но наступил кризис в еврейско-британских отношениях, курс сержантов расформировали, и Уингейт обратился к ним с прощальной речью: "Завтра вы будете рядовыми британской армии - вместо того, чтобы стать сержантами. Однако мечта о еврейской армии не умерла, она только отсрочена. Желаю вам и себе, чтобы чаяния народа Израиля вскоре осуществились. Шалом!"

Весной 1939 года англичане ограничили еврейскую иммиграцию, и Уингейт говорил своим воспитанникам: "Период сдержанности, сотрудничества между евреями и британскими властями закончился. Вам необходимо уйти в подполье. Я подам в отставку и присоединюсь к вам". Армейское начальство знало о его настроениях, и Уингейта отозвали из Палестины. В мае 1939 года он навсегда покинул эту землю, и в его служебном деле записали: "Орд Уингейт - хороший офицер, однако во всем, что касается Палестины, ему доверять нельзя. Интересы евреев для него более важны, нежели интересы его страны. Не следует впускать его в Палестину".