«Беги, дурёха!» — завизжала Аэсоннэ внутри Ирминой головы.

Поздно, подружка. Никуда мне не убежать.

Сквозь мутную пелену ужаса, сквозь обессиливающий страх, сквозь отвращение — сквозь всё это сейчас пробивалась каменно-твёрдая уверенность: бежать нельзя. Нельзя и некуда. Смерть можно встретить только грудью, струсишь, покажешь спину — будет хуже во сто крат.

Серко, где ты, друг верный? Встанем вдвоём, как тогда, с вампиром — это ведь он тоже сделал, на этом погосте…

Ирма не задавалась вопросом, откуда взялась эта уверенность, — она просто знала. И знала, что делать.

Пальцы коснулись тёплой шёрстки Серка. Волчок, милый мой, некуда нам бежать, потому что весь Поколь тогда сожрут, и Свамме-гнома, и патера Франкля, и патера Фруммино, и вообще всех-всех-всех, всех друзей и подружек, никого не оставят — а кто уцелеет, сам в такого же бродячего мертвяка превратится, что ещё хуже просто смерти.

Серко, милый мой. Покажем им, а, дружок?

Разгорается в груди жгучее тепло, ледяные тиски, сжавшие грудь, расходятся, огонь словно сам течёт из сердца по жилам, мчится, торопится, изливается через кончики пальцев, уходит прямо к ждущему мою силу Серку.

Игрушечный волчонок упёрся лапками в землю, наклонил голову, оскалил пасть; по шёрстке потекли струйки серебристых искорок. Серко стал вдруг расти, наливаясь мощью, холка вздыбилась, могучие лапы поддерживали поджарое длинное тело, пасть сверкнула белизной устрашающих клыков, стальные когти оставили в пыли глубокие следы.

Огромный волчище застыл рядом с поражённой девочкой. Волк-гигант, чья холка поднялась бы до плеч взрослого человека.

Серко заворчал.

«Спасибо, хозяйка», — услыхала Ирма его враз изменившийся бас за миг до того, как волк прыгнул.

В гущу неупокоенных словно ворвался живой вихрь. Огромные челюсти играючи рвали на части торсы, перекусывали руки и ноги, лапы дробили в пыль опрокинутые костяки. Десяток мёртвых рук вцепились было в шерсть исполинского зверя — лишь затем, чтобы с глухим треском вырваться из полусгнивших суставов.

Серко казался сейчас тёмной молнией, бурей, безжалостно крушащей слабую плоть лишённых упокоения мёртвых.

Завывая, плыли над головами погибавшей нежити привидения, тянули к Ирме бесплотные руки, и девочка словно наяву увидала серые провалы Ничто, провалы между жизнью и смертью, куда её норовили затянуть слуги Охотящегося.

Но тут уже подоспели драконы, их пламя охватывало призраков, и те с пронзительными взвизгами таяли, подобно льду на солнце. Аэсоннэ с братом поднялись ещё выше, оттягивая на себя голодных духов, и там, на высоте, драконы имели все преимущества.

А Серко тем временем продолжал рвать, опрокидывать, топтать, дробить, втаптывать в пыль. Страшные когти волка одним движением вспарывали ходячий труп от горла до паха, разрывая плоть и ломая кости. Устоять не могло ничто; живые враги уже обратились бы в бегство, но мёртвые тупо продолжали идти.

Однако поток нежити с небольшого погоста иссякал, там не таилось неисчислимых воинств. Очень скоро Серко одним движением могучих челюстей перекусил пополам последнего из ходячих трупов, а расхрабрившаяся Ирма посохом расколотила, словно пустой горшок, череп самому хитрому скелету, дольше всех уворачивавшемуся от губительной волчьей пасти.

— Ох… — вырвалось у девочки, едва громадный волк, покончив с врагами, повернулся обратно к ней. Колени подогнулись, она так и села прямо там, где стояла.

Драконы в свою очередь опустились наземь, перекидываясь обратно в людей.

— Ирма! — Аэсоннэ обняла подругу за плечи. — Ир, как же ты их! Как ты их!

— Угу! — подхватил Эртан. — А они на тебя ка-ак полезут, а ты своего волка ка-ак превратишь, а он ка-ак начнёт!.. Здоровско-то как! Ир, а меня научишь?

— Да погоди ты, братец, видишь, она едва жива?! — сердито оборвала излияния близнеца Аэсоннэ. — Домой её надо тащить, не ясно, что ли?

— Мама нас убьёт, если узнает. — Эртан озирал место побоища. — И папка тоже.

— Папка-то точно, — Аэсоннэ почесала затылок.

— А мы им не скажем! — жизнерадостно предложил брат.

— Свежая мысля… — фыркнула сестра. — Мама всё равно ведь узнает.

— Ну мы же объясним. И потом, она сама Чаргоса с собой взяла, а мы чем хуже? Ирма, идти сможешь?

— С-смогу… — выдавила та. Громадного волка рядом с ней уже не было — весело скалился прежний пушистый Серко, которого легко спрячешь за пазуху.

— Молодчага, Ир. — Аэсоннэ притиснула её к себе. — Никто б так не смог. А ты — смогла!

— Д-да я… что я…

— Что ты? Эр, она не понимает! — драконица повернулась к брату.

— Ты Серка превратила… в настоящего… волка-губителя.

— Эт-то не я… это госпожа Клара…

— Сказки не рассказывай! — прикрикнула Аэсоннэ. — Мама его только сделала. А силу ему ты дала. И что делать — тоже ты научила. Так что не оправдывайся. Давай, Эр, потащили её домой, пока сюда вся округа не сбежалась!..

— Погоди, — отстранился Эртан. — Прибраться б надо.

— Это как? — вытаращилась на него сестра. — Метёлочкой с совочком пройтись предлагаешь? Как у мамы, когда горницы метём?

— Нет. Мертвяки, когда они второй раз мертвяки… то есть когда их опять убили… гореть должны. И кости тоже. Не бросать же здесь этакую красоту!

— Не бросать, — согласилась Аэсоннэ. — Давай, быстро, оба, разом!..

* * *

— Ну да, мы драконы. Теперь ты знаешь. И я, и Эрка, и Чаргос, и даже Зоська. И папа…

— А госпожа Клара? Госпожа Клара — она тоже дракон?

— Мама-то? Не-ет, — покачал головой Эртан. — Поднимай повыше, Ир.

— Выше? — испугалась Ирма. — Кто ж ещё выше?

— Выше? — заговорщически нагнулась к самому уху Айка. — Настоящая чародейка. Настоящая. Не те, что из гильдий всяких.

— Настоящая? — не поняла Ирма. — А гильдийские маги чем же не такие?

— А тем, — Айка запустила ложку в банку с вареньем, выставленную на пол под девизом «помирать, так с музыкой!» и «семь бед — один ответ», — что она их всех за пояс заткнёт и тройным узлом завяжет.

Ирма взглянула на мирно привалившегося к её боку чистенького Серко и промолчала.

— В общем, Ир, ты поняла — про нас молчать надо. — Эртан последовал примеру сестры. — Про папу Айка не шутила. Поджарит за милую душу. И даже не заметит.

— Потому как где ж это видано — чтобы драконы среди людей бы жили? — подхватила Аэсоннэ. — Толпа соберётся, с вилами да с дрекольем. И что тогда? Всех сжечь?

— Так ведь драконы… они ж в горах… на грудах золота чтоб… — слабо пробормотала Ирма. Всё случившееся по-прежнему казалось сном.