– А может, и всех.

– Вот это-то и страшно. Перестать людей от нелюдей отличать. Так и себя потерять можно.

– Ну ты скажешь, себя! Себя никогда не потеряешь. Если есть в тебе стержень, крепко на ногах стоишь, ты в любой ситуации человеком будешь.

– А вот не скажи. Попробуй в разные стороны палить, мочить всех, кто тебе на дороге встретится. Вот тогда и посмотрим, сколько в тебе человеческого останется.

– Зачем всех подряд? Выборочно.

– Так кругом же враги? – поддел Свят. – Вали всех, Бог сам разберется.

– Хватить меня кружить, а? – завелся Нестер. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!

– Ну вот и мы о том же. Вылезли из козыревского инкубатора, жизнь забыли, а вот она нам в морду Падь – нате, кушайте. И попробуйте тут человеком быть, а не зверем, что любому кишки выпустит. Получится – молодцы. А не получится…

– Эй, философы! – Вампир стоял, широко расставив ноги, смотрел на них со своей фирменной усмешкой, за которую, видимо, и получил свой позывной. – Закончили мне косточки перемывать? Тогда айда, жрать давайте.

* * *

Караван полз по дорогам третий день. Кинешма, Иваново, Переславль-Залесский. Точки, оставшиеся на карте. Действительность внесла свои коррективы в увиденное, и от этих картин Полоза пробирала дрожь.

Кинешму «волной» снесло полностью. Груда камней вместо когда-то живописного городка. Остался только храм, раньше расположенный на окраине. Да и то – аномальная стихия вырвала с корнем городское кладбище, разметала гробы и останки. Будто прошел по земле гигантский нож. А потом заровняла слоем радиоактивной пыли. Пришлось делать большой крюк – фонило страшно, даже на отдалении. Храм возвышался над кладбищем как своеобразный памятник потревоженным могилам. Полоз навел на храм бинокль – упавшая стена открывала покрытое пылью, заброшенное убранство, черные лики святых было уже не разобрать, и только фигура Спасителя на кресте выделялась среди общего запустения. На колокольне ветер слегка тревожил колокол, и он отвечал едва слышным тоскливым перезвоном. Видно, снять его мешала радиация, и даже предприимчивые бродяги не позарились на такую добычу.

Иваново частично уцелело. На огромной барахолке, хаотично расположенной вдоль дороги, удалось выменять топливо на патроны, взять немного еды. Торговавшие на грязных лотках чем-то жареным «продавцы» наперебой предлагали свой товар, но Вампир запретил не только брать, но и смотреть в ту сторону. Полоза поразило пристанище самолетов. Неизвестно, как местные умудрились сбить их в крылатое стадо, но теперь лайнеры, «илы», вертушки и древние «кукурузники» давали кров целой толпе жителей. Между винтами вертолетов и крыльями самолетов висели многочисленные веревки с сушившимся бельем, отчего вся стоянка напоминала цыганский табор.

Переславль-Залесский Полоз вычеркнул с карты. Там ничего не осталось, даже храма над кладбищем. Город ухнул в титанический разлом полностью, без остатка.

На ночевку остановились в лесопосадке, разросшейся до размера приличной чащи. В какой-то момент Вампир негромко приказал сворачивать, и машины послушно свернули. Дом выплыл им навстречу как чертик из табакерки: мрачное строение, в два этажа. Деформированное дерево в разных местах скреплено фанерными листами, досками и кусками облупившегося шифера. Весь он стоял вкривь и вкось, сбоку лепились какие-то мрачные постройки и сараи, на верхнем этаже, до половины окон забитом железными листами, мерцал свет.

Вампир спрыгнул с подножки машины, огляделся, быстрым шагом проследовал к покосившемуся крыльцу. На его стук зажегся свет, долго не открывали, потом в дверях обозначилась щель. Вампир шмыгнул внутрь, дверь за ним закрылась.

Не было его долго. Дом не подавал признаков жизни. В сгущающихся сумерках он походил на уснувшего монстра. Скрипнула дверь сарая, оттуда неслышной тенью выскользнул человек, остановился, посмотрел на сгрудившихся у машин людей. Одет он был в ветхое, накрученное на него тряпье, седая борода топорщилась в разные стороны, как воронье гнездо. Полозу показалось, что в темноте блеснули глаза, – слепыми круглыми пятнами, как у собак.

Наконец Вампир вышел. Быстро пересек захламленный двор, велел идти за ним. По скрипучей лестнице провел их на самый верх, наказал укладываться спать. Он ничего так и не объяснил, только проверил, хорошо ли закрывается дверь.

– Кто здесь живет? – быстро спросил у него Полоз.

– Информатор, – бросил Вампир и спустился вниз по лестнице.

Наутро, как ни странно, машины были в порядке, топливо на месте, и отряд двинулся дальше.

Чем ближе они подъезжали к Москве, тем неспокойнее становилось на душе Полоза. Да и остальные это чувствовали – Свят перестал травить «альфовцам» байки, Якут напряженно всматривался в дорогу, Нестер замкнулся в себе. На дальних подступах к бывшей столице они уже чувствовали тяжелую, гнетущую ауру этого места. Москва, как огромный спрут, переваливалась где-то вдали, в ожидании новой крови.

Полоз подумал, каково это было здесь, в самом густонаселенном городе страны, где каждый бежал по своим делам, прыгал в метро или в личный автомобиль, менял картинки на телефонах, разной степени крутизны, думал о карьере, о заработках, о вечернем походе в клуб или отдых дома на диване, уткнувшись в телевизор. По «ящику» крутили фильмы, «подсадные утки» орали что-то в лицо друг другу на ток-шоу, ведущий в дорогом костюме рассказывал страшилки из криминальной хроники. Семейство гастарбайтеров в съемной квартире, куда помещался весь аул, олигархи в двадцатикомнатных пенхаузах, все эти «куриные короли», «повелители строек», медиамагнаты, стареющие поп-звезды и их зубастые молодые конкуренты. И работяги в своих «однушках» и «двушках», и бомжи, и студенты с гаджетами, и розовощекие дети. Старики, гости столицы из дальнего и ближнего зарубежья. Жили своей жизнью, в Интернетах лазили, начальство и конкурентов ругали, надеялись на что-то. Строили планы, брали кредиты, ругались с ипотекой. Жили, любили, ненавидели, плодились… И исчезли в один миг. Как оборвалась жизнь этих миллионов людей? Что успели сказать своим близким перед гибелью? Или, может, все произошло мгновенно и безболезненно? Были – и вот их нет.

Он стоял, прислонившись к машине, бесцельно смотрел перед собой.

Подошел Вампир, вытер грязные руки промасленной тряпкой, толкнул Полоза в плечо:

– Всех уравнял.

– Ты о чем?

– Судный день. Богачей с работягами, негодяев с праведниками. Всех, говорю, уравнял.

Вампир посмотрел на него, хмыкнул зловеще:

– Милай, да ты здешней жизни совсем не знаешь! Уравнял, ха. Да человек он что твой таракан, везде пролезет и везде теплый угол найдет. О’кей, как говаривали наши заокеанские друзья. Доберемся до Москвы, я тебя с группировкой одной познакомлю. Эти к «Альфе» лояльные, так что не бойся.

– В смысле, с группировкой? – не понял Полоз.

– А ты как думал? Все, смыло Москву, только Генштаб стоит один-одинешенек, тебя дожидается? Не, там теперь каждой твари по паре. Но смысл все равно един. Попрятались, заныкались, а потом вылезли из щелей и стали в стаи сбиваться. Кто по районам, кто по понятиям. Там сейчас политика, жизнь кипит, только вот депутатов нет. Зато полиция своя имеется. Ну и кто верха держал до Судного дня, тот и ныне держит. Только масштаб другой.