— Так, — задумчиво протянул он. — Зачем моей любимой стоять в коридоре с напуганным лицом? Что могло девушку так поразить в туалете? Члена у тебя нет, чтобы отпал и утонул в унитазе. Здорова вроде. Будь месячные не стояла бы так…

Медленно вернулся в коридор. Попытался взять мою руку за спиной, я попятилась. Тогда он силу применил, вытащив из моего кулака тест на беременность.

— Три дня задержка, срок малюсенький… Вторую полоску еле видно, — прошептала я и всё же пустила слезу счастья.

— А что такая грустная? — ошарашенно усмехнулся Пашенька. — Я сам кричал матери, что возможно будет ребёнок… Вот! Не могу сказать, что накаркал, скорее, пожелал от чистого сердца.

Он улыбнулся, и глаза его стали темнеть.

Тоже заплачет?

Нет, не заплакал.

Просто невероятно рад.

— Двадцать семь лет, отличный возраст, чтобы стать отцом, — он погладил меня по волосам, по плечам. — Нет, уже будет двадцать восемь. У меня есть девять месяцев, чтобы обосноваться в этом городе и начать работать.

— Думала ещё насладиться… Этим чудесным периодом.

— Наслаждайся хоть всю жизнь, — он взял моё лицо в свои широкие ладони. — Веля, это же чудо!

— Да, — грустно согласилась я. — У нас всё получится?

Панька подхватил меня за попу, усадил на себя. Я обвила его руками и ногами, с силой прижалась к его твёрдому телу.

Слишком близкий контакт по коже лёгкая дрожь от этого.

— У нас уже всё получилось, — заявил он, унося меня в душ. — Не у всех такое получается.

Я поелозила бёдрами и чуть насела на крепкий член. Голову наклонила. Сладко, томительно поцеловала любимого.

Отца моего ребёнка…

Ого!

Паша оторвался от моих губ.

— Держать в руках своё счастье невероятно приятно. Ты носишь моего ребёнка!

— Я пока ещё не поняла… Не осознала, — простонала я.

Он сам натянул меня на член, руками обнял.

Из головы вылетели посторонние мысли. Паня прижал меня к стене. Плитка от «разъярённого» змеевика нагрелась. Спиной прикасаться к ней было приятно.

Паша входил в моё тугое, влажное лоно резкими толчками. Не чувствовал, как я царапалась, потому что полностью был поглощён актом, который перетекал в жаркую страсть.

Я кричала и билась в экстазе.

Кончала зажигательно!

И он со мной…

Задыхался, целовал моё лицо, продолжал держать на себе.

— Не стригись никогда, — прошептал Паша, зарываясь носом в мои волосы. — И ни о чём не беспокойся. Мы теперь навсегда вместе.

Ласки.

Душ.

Тишина.

Обернувшись в полотенца, мы вышли на нашу кухню.

Там царил полный хаос, и мы смотрели на него, взявшись за руки.

— Пора просыпаться, — улыбнулась я.

— Да, теперь у нас совершенно новая жизнь, — согласился со мной Павел и погладил мой живот, где жил малыш.