– Убитый был из клана камней? – поинтересовался Камиль, и видимо, получив утвердительный ответ от Гуча, продолжил, уже обращаясь к Алишеру, шипящим от раздражения голосом: – Не заставляй меня больше сомневаться в твоей мудрости, брат! Из-за твоих принципов снова чуть не произошла беда. Если бы ты отпустил меня с Тарой – этого бы не произошло!

– А может быть, этот нож уже торчал бы у тебя в горле! – возмутился Алишер.

Меня передернуло. Не хотелось думать ни о ком-то крадущимся за нами по пятам, ни об угрозе, мчащейся за Камилем, не хотелось бояться ещё больше, когда и так нервы были зажаты в крепкий кулак. Эта тихая война была повсюду. Настороженность, постоянная готовность к бою, необходимость всё время идти вперед в поисках надежного укрытия. А так хотелось, просто прижаться к любимому плечу и спокойно вздохнуть.

На следующее утро мы уже вышли на территорию клана огня, и вольфгары идущие с нами, сбавили скорость. Здесь уже можно было не остерегаться, на этих землях ветвь Алишера считалась своей. Вольфгары решили накинуть круг, чтобы попасть в своё селение. Предполагалось, что оттуда отряд людей уже самостоятельно доберется до Криленда. Больше союзничество не имело смысла, лабиринты были прочесаны, угроза миновала, …мы расходились в разные стороны, …снова. Возможно, некоторые дигоны ушли дальше, туда, где простирались земли иных кланов, в далёкие поселения и крепости людей, но туда я уже не знала дороги, там были другие проводники, если там вообще существовали лабиринты.

…Сказать, что мне было грустно, значит, не сказать ничего! Мне было невыносимо тяжело! Отчаянье рвало меня на мелкие кусочки! «Я не хочу, не могу расстаться с Камилем! Это чудовищно глупо, но я не могу без него! Больше не могу!» Я шла всё медленнее, еле переставляя ноги, чтобы хоть как-то задержать прощание.

Было решено переждать ночь и разойтись двум отрядам разных рас. Меня, наверное, унесут отсюда силой!

– Тебя что-то беспокоит, Тара? – внимательный взгляд изменившихся, потеплевших глаз остановился на мне. Алишер умел оставаться невозмутимым, улыбаясь одними глазами.

– Да, – кивнула я, – беспокоит! Мы очистили наши земли от остатков дигонов, и теперь получается, что наш союз уже не нужен? Что же выходит, что всё станет на свои места? Вольфгары будут совершать набеги, люди будут рыскать в поисках боевых стычек? Ты как хочешь, а мне невыносимо думать об этом. Я не хочу расставаться с вами навсегда!

Теперь Алишер широко улыбнулся, сверкнув рядом ровных зубов, подойдя, он положил мне руки на плечи: – Ты милая, Тара, отважная. Иногда я думаю, почему дороги наших народов настолько разошлись, проложив между нами реку крови. Мне бы тоже хотелось изменить нашу историю, но я понимаю, что против силы – единицы. Кучка людей и горстка вольфгаров не в состоянии изменить этот мир. Он огрызнется! Я тоже буду скучать по тебе, чайка! – Алишер легонько щелкнул меня по носу. – От себя обещаю, что воины моего селения не будут участвовать в набегах и нападать на людей. Возможно, выпадет случай, и мы ещё увидимся. Я буду присматривать за Крилендом.

Подавшись нахлынувшим чувствам, я крепко обняла его, и чмокнула в щёку: – Прости меня, – почему-то прошептала я, и убежала в шатер, где жил Михас, а иногда и мой Камиль. Меня разобрали слёзы. Ничего не видя перед собой, я упала на ложе из шкур и разрыдалась.

– Ну? Ну, чего ты? – мягко произнес хрипловатый голос. Камиль попытался повернуть меня к себе. Видно он побежал за мной, наблюдая за нами с Алишером со стороны.

Я зарылась лицом у него на груди, и горько всхлипывая, выдавила боль порциями: – Я этого не вынесу … не смогу так! Не хочу жить без тебя. Я умру, если тебя не будет рядом! Камиль, я так тебя люблю! Почему мы должны расстаться? Лучше убей меня сразу. Неужели ты готов повергнуть меня в эти муки?!

– Ч-ч-ч, перестань реветь, – пытался успокоить меня смеющийся голос. – Посмотри на меня, Тара. Ну, вот теперь ты уже не сероглазая, а красноглазая птица. Моя маленькая растрепанная чайка! – Камиль вздохнул, и снова прижал меня к себе. – Как ты могла подумать, что теперь я найду в себе силы расстаться с тобой? Ты нужна мне даже больше, чем ты можешь себе это представить! Ты моё рыжее солнце! Я невозможно привязан к тебе! Я люблю тебя, Тара! И сделаю всё возможное, чтобы мы виделись.

– Правда? – я подняла на него заплаканные глаза.

– Самая что ни на есть! – Камиль поцеловал меня в губы, сначала нежно, потом более настойчиво.

Тихий вздох потрясения заставил его в одну секунду встрепенуться и оказаться на середине шатра. Перед ним, ошеломленный от услышанного и увиденного, стоял Михас.

– Никуда не уходи, оставайся здесь! – бросил мне Камиль, хватая Михаса, и исчезая с ним из виду.

– Что? Что это такая игра?!! Тебе приелись вольфгарские девушки, и ты решил сыграть по опасным правилам?!! – крича и размахивая руками, Михас носился вокруг брата по пустырю, куда тот его затащил.

– Остановись и послушай меня? младший брат! – собрано рявкнул на него Камиль. – Это не игра! Запомни! Всё, что касается Тары – это серьёзно! И я всё прекрасно понимаю. И она понимает. Мы знаем, чем рискуем. … Но я люблю её, Михас! Больше жизни своей люблю. Уже давно. Она моя женщина, и я не откажусь от неё, потому что мне нужна её любовь. Это слишком… глубокое чувство, я бессилен против этого, прежде я не испытывал ничего подобного, да больше уже верно и не способен испытать тоже самое к другой. Тара – это моя душа, мой воздух, моё солнце и моя тьма. Ты же знаешь, какая она. Вольфгары это скрывают, но она многим нравиться тем, что она особенная, и тебе, и Алишеру. Но, конечно же, никто даже мысли не допускал, что можно её искренне полюбить и сделать своей. Подобные отношения – это запрет, якобы это страшный проступок, карающийся смертью, позор для клана и всякая остальная ерунда. Всё ложь! Устои и предрассудки – обман! Сначала я боролся, отвергал её, сбежал, но ведь она упрямая. Она ни за что не отречется от меня. Тара верит в нашу любовь. А без неё мне уже не нужен этот мир. Поверь мне, брат, я не совершал ничего плохого. Загляни себе в душу, вольфгар, и скажи мне, ты можешь осудить меня за то, что я люблю эту девушку? – Камиль не сводил с брата своих грустных мягких тлеющих глаз.

Подавленный юноша, ещё мальчик, но уже ставший воином, покачал головой: – Нет, сам бы я не узрел в этом ничего дурного. Тара хорошая девушка. Но наши законы!

– Законы были придуманы кем-то, и они могут меняться! Законы это не солнце, которое нельзя снять и прицепить в другом месте. Законы упрощаются и упраздняются, одни сменяют другие. С какой целью был наложен этот запрет? Я не знаю, но вряд ли из любви и заботы к людям. Здесь есть какая-то тайна, уходящая в далёкое прошлое. Я готов убить любого, кто мне помешает! Как-то Тара спросила меня, готов ли я пожертвовать своими братьями, …теперь я понимаю – убить тебя мне будет тяжело. Я не хочу этого, брат, я ведь тоже люблю тебя, малыш, поэтому, прошу, не становись на моём пути! Что же ты выберешь, Михас, законы и мою гибель, или позволишь мне быть счастливым, хотя бы ещё немного?