Света, наконец, сделала глубокий вдох и закрыла рот, сообразив, что глупо так долго пялиться на него, не говоря при этом ни слова.

— Ты почему не у себя на выпускном? — спросила она будничным тоном, словно они расставались не на целый учебный год, а всего лишь на пару дней.

Даня пожал плечами:

— А что я там забыл?

Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. Света поколебалась немного, а затем потребовала:

— Пригласи меня на танец!

Он подчинился, как бы признавая тот факт, что нынче Света была хозяйкой положения, и послушно протянул ей руку, приглашая выйти в центр зала, а затем осторожно привлёк к себе и обнял за талию. Даня всё ещё не решался сократить дистанцию до минимума, прижаться к ней теснее и крепче, чтобы она очутилась близко-близко к нему. И всё равно Света чувствовала, как стучит его сердце. Или это было её сердце?..

Они медленно плыли по актовому залу друг у друга в объятиях и продолжали вести непринуждённую беседу, словно оттягивая тот момент, когда им неизбежно придётся заговорить о главном.

— Ты, наверное, медалист? — поинтересовалась Света. Даня всегда был отличником, в отличие от неё.

— Ну, куда там, — улыбнулся он. — Две четвёрки в аттестате.[2]

— Вот это да! — неподдельно удивилась она. — Не ожидала от тебя…

Он покачал головой, тоже удивляясь — но не тому, что съехал на четвёрки, а Светиной наивности.

— Две золотых медали на один класс — это слишком жирно. Как ты думаешь, кому охотнее отдадут предпочтение: Марии Ивановой или Даниэлю Шульману?

— В смысле? — Света растерянно заморгала.

— О, боже, — хмыкнул он. — Я ведь еврей, Ветка. Так понятнее?

— Нет, — Света действительно искренне не понимала, в чём проблема. — При чём тут это?

— Ты как будто в вакууме живёшь, — засмеялся он, — пребываешь в счастливом неведении… А впрочем, это и в самом деле абсолютно неважно сейчас. Не бери в голову, пустяки.

Она недоуменно передёрнула плечами.

— А может быть… давай сбежим отсюда? — предложил он нерешительно. — Или ты хочешь остаться со своими одноклассниками до конца?

Меньше всего на свете ей было интересно оставаться на собственном выпускном. Света лишь усмехнулась и молча кивнула Дане.

Держась за руки и заговорщически переглядываясь, они незаметно выскользнули из актового зала средней общеобразовательной школы номер семь — и Света покинула её навсегда, ничуть не жалея, не скучая и не оглядываясь.

Они гуляли всю ночь напролёт — до тех пор, пока небо не окрасилось бледно-розовыми полосками ранней июньской зари.

Сначала они просто шли рядышком, на пионерском расстоянии друг от друга. Бравада, лёгкость и смелость, овладевшие ими в школе, на свежем воздухе куда-то улетучились, и оба они чувствовали сейчас неловкость и смущение. Затем Даня сделал классический джентльменский жест: стянул свой пиджак и накинул на её озябшие плечи, а потом осторожно, точно боясь, что Света сейчас вцепится ему в волосы, взял её под руку.

Не сговариваясь, они свернули на набережную. Там они уселись на одну из лавочек, продолжая молчать, но уже зная, что тишина должна быть рано или поздно нарушена.

— А помнишь, — сказал он, чуть улыбнувшись, — что именно на этом самом месте ты подбежала к режиссёру пять лет назад, притворяясь иностранкой?

— Я этого никогда не забуду! — фыркнула Света. — Так опозориться… Дядя Коля потом ещё долго мне это припоминал, то и дело переходя в разговорах на английский…

— Да нет же, ты ни капли не опозорилась, — убеждённо заявил Даня. — Наоборот, Романовский сразу почуял в тебе актёрский потенциал.

Они снова ненадолго замолчали.

— А где Шурик? — как ни претило ей сейчас вспоминать о бывшей подруге, но не спросить она не могла. Даня слегка нахмурился.

— С Шуриком у меня всё кончено. Бесповоротно, — отозвался он.

— Почему? — безжалостно настаивала она на объяснении. Ей требовался чёткий Данин ответ, она хотела знать правду здесь и сейчас.

— Потому что… невозможно быть с одной девушкой, если при этом постоянно думаешь о другой, — он искоса взглянул ей в лицо.

— Но зачем, боже мой, я не понимаю — зачем вообще нужно было с ней что-то начинать?! — воскликнула Света в отчаянии.

— Я до конца не был уверен в том, как ты ко мне относишься, — тихо ответил он, отводя взгляд. — Ты не отталкивала меня, но и не… Чёрт, я просто не знал, что и думать! Даже с Шуриком советовался по этому поводу. Спрашивал, что ты ко мне чувствуешь — может, ей, как близкой подруге, виднее… Она сказала мне, что ты никак не можешь определиться. Что тебе и Олег тоже нравится.

— Что?! — Света истерически расхохоталась. — То же самое Шурик говорила о тебе: что ты, дескать, никак не можешь сделать выбор между нами обеими, и не знаешь, кто из нас тебе больше нравится…

— Чушь, — смутился он. — Шурик, конечно, тоже красивая. Прости, что тебе приходится это слышать, но у нас с ней были… исключительно телесные взаимоотношения, если ты понимаешь, о чём я, — Даня покраснел. — Но у меня никогда и в мыслях не было, что придётся выбирать между вами. Выбор с самого начала был для меня очевиден. Только ты, Светлячок.

— Но, в таком случае… почему всё вышло настолько подло и глупо? — чуть не плача, спросила она.

— Я тогда здорово разозлился на тебя, — признался он. — Когда ты пошла танцевать с Олегом… Ты же сделала это нарочно, мне назло? А Шурик, видя, как мне плохо, очень вовремя подставила своё дружеское плечо и поддержала…

— Ах, вот как это называется… подставить дружеское плечо, — недобро усмехнулась Света.

— Ну, а после того, как ты нас увидела, к тебе и вовсе было не подступиться. Ты ясно дала понять, что я тебе противен, и видеть меня ты больше не хочешь, — грустно докончил он.

— Потому что я винила тебя за всё, что произошло потом… — несмело проговорила Света.

— Что именно? — нахмурился он. — Что тётя Люба с твоим отцом…

— Да нет же, — отмахнулась она. — Просто в ту ночь, когда я увидела вас с Шуриком… в общем, меня тогда чуть не изнасиловали, — выдохнула она, еле удержавшись от того, чтобы не закрыть лицо ладонями. Голос её всё-таки дрогнул, а изнутри словно окатило ледяным потоком.

Даня изменился в лице.

— Олег?! Это он сделал?

— Да. Но он… не успел, ему помешали, — торопливо заверила она.