Увидев все это, я отшатнулась, и Ричард, поддержав меня за талию своей крепкой рукой, посоветовал:

— Не смотри.

— А что это? — спросила я, отвернувшись.

— Говорят, что эта восковая куколка означает нашего короля. Вроде бы там даже на голове была маленькая корона; золотая проволочка якобы символизирует скипетр, а крошечная булавочная головка — державу.

Лицо восковой куколки совершенно оплыло, как и ее ноги, но очертания плаща еще можно было угадать; капли краски на нем, видимо, изображали горностаевую опушку; а вот голова почти совсем расплавилась.

— Что же они сделали с этой фигуркой?

— Да попросту нагрели! Говорят, что если бы она растаяла совсем, то истаяли бы и силы короля. Говорят, что таким образом «колдуны» собирались его умертвить.

Задрожав всем телом, я сказала:

— А нельзя ли нам прямо сейчас уйти отсюда?

— Нет, — покачал головой Ричард. — Нам придется остаться до конца — надо продемонстрировать свое отвращение и гнев, вызванный столь преступными намерениями «колдунов».

— Но я действительно испытываю отвращение! Настолько сильное, что мне хочется бежать отсюда!

— Потерпи. Подними повыше голову и не останавливайся, продолжай идти по кругу. Именно тебе более всех других необходимо показать, как омерзительны тебе подобные занятия.

— Именно мне? — вспыхнула я. — Но это так противно! Меня просто тошнит!

— Утверждают, что герцогиня Элеонора применила любовное зелье, дабы заставить своего мужа жениться на ней, и он оказался не в силах противиться ее намерениям. Также ходят слухи, что и ты в юности использовала то же средство и очаровала милорда Бедфорда в тот момент, когда сердце его было разбито в связи с кончиной любимой жены Анны.

Я вздрогнула и с трудом отвела глаза от растаявшей восковой фигурки.

— Ричард, прекрати…

— Я не дам тебя в обиду, не бойся, — шепнул он. — Ты моя госпожа и моя любимая. Я никому не дам тебя в обиду, Жакетта! Тебе никогда не придется искать меня и не находить, потому что я оставил тебя и сбежал!

Вернувшись от позорного столба, к которому был привязан несчастный Болингброк, мы обнаружили, что покои герцогини пусты, дверь в ее спальню распахнута настежь, комоды и сундуки с одеждой перевернуты, буфеты с посудой разгромлены и разграблены, а шкатулки с драгоценностями исчезли. Впрочем, исчезла и она сама.

— Где же герцогиня? — обратился мой муж к одной из ее юных фрейлин.

Бедняжка только головой покачала; из глаз у нее непрерывным потоком лились слезы.

— Ее нет.

— Куда же она делась?

— Ее нет, нет, — твердила фрейлина.

— Спаси и помилуй нас, Господи, но, по-моему, эта девочка — полная идиотка! — рявкнул Ричард. — Лучше ты спроси у нее.

Я обняла девушку за плечи.

— Элли, скажи мне, что случилось? Ее милость арестована?

Фрейлина склонилась передо мной в реверансе.

— О, ваша милость, герцогиня бежала. Она укрылась в святом убежище. По ее словам, ее хотят убить, чтобы наказать ее мужа. Она боится, что они сперва уничтожат ее, а потом и его. А еще она считает, что все это — отвратительный заговор против герцога Глостера, но больше всех пострадает именно она. И кардинал Бофор низвергнет их обоих!

Я повернулась к мужу:

— Она попыталась найти убежище в церкви?

Он мрачно кивнул:

— Да, но совершила ошибку: уж церковники-то ее точно спасать не станут!

— Но ведь не смогут же они назвать ее ведьмой, если она укрылась в святой церкви и просит защиты?

— Ну и что? — пожал плечами Ричард. — Им и не нужно называть ее ведьмой. Они попросту обвинят ее в ереси. А еретичку церковь никогда выгораживать не будет. Так что, если она действительно попросила убежища в церкви, ее, разумеется, обвинят в ереси; это единственный, но вполне верный способ вытащить ее оттуда. Если до этого ее обвиняли в использовании магии и колдовства для своих пророчеств, то теперь обвинят в ереси. А ересь — преступление куда более тяжкое, чем гадание и предсказание судьбы. Она сама, желая спастись, выбрала для этого наихудшее место.

— Законы, придуманные мужчинами, всегда отводят женщинам наихудшее место! — вскричала я гневно.

Ричард промолчал.

— Может, нам лучше уехать? — тихо предложила я. — Не могли бы мы прямо сейчас взять и отправиться домой, в Графтон? — Я обвела глазами разоренную комнату. — Здесь я не чувствую себя в безопасности. Ричард, мы можем уехать?

Он поморщился.

— Сейчас пока не можем. Если мы уедем, это будет выглядеть так, словно мы в чем-то виноваты. В точности как было и с Элеонорой, которая, спрятавшись в церкви, косвенно уже как бы признала свою вину. Мне кажется, нам пока лучше остаться здесь. Отсюда мы, по крайней мере, всегда можем бежать во Фландрию, если понадобится, конечно.

— Я не могу бросить детей!

Муж не обратил на мои слова внимания.

— Ей-богу, вот сейчас мне особенно жаль, что твоего отца нет в живых! — воскликнул он. — Ведь тогда ты могла бы навестить его… — Он стиснул мою руку. — Ладно, ты сиди здесь, а я пойду повидаюсь с нашим дорогим Уильямом де ла Полем, графом Саффолком. Пусть он расскажет, что у них там, в королевском совете, творится.

— А что делать мне?

— Оставайся здесь и жди меня, — распорядился Ричард. — Открой все двери и веди себя в этих комнатах так, словно ты здесь хозяйка. Словно ничего страшного не случилось. В конце концов, теперь ты первая дама королевства. Последняя герцогиня королевской крови. Вели фрейлинам привести здесь все в порядок, а затем посади их и заставь шить, и сама шей с ними вместе; а одна пусть читает вам Библию. Вечером же спокойно ступай в часовню на службу, демонстрируя всем свою невинность.

— Но ведь я действительно невинна!

Лицо Ричарда потемнело.

— Не сомневаюсь, что и она будет утверждать то же самое.

Однако утверждать то же самое ей не дали. Привели Роджера Болингброка и положили перед ней тот самый гороскоп, который она якобы приказала ему составить. А для пущей доказательности представили также его «магические» инструменты, которыми он пользовался, исследуя иные миры, и окончательно утратившую свою первоначальную форму восковую фигурку, которая, как утверждали судьи, являла собой колдовской инструмент — магическую куколку короля. И в результате герцогиня призналась и в колдовстве, и в оскорблении святой церкви, и в том, что «давно уже пользовалась черной магией вместе со знаменитой колдуньей из Ая». И тогда ей сообщили, что и колдунья из Ая была арестована — в ту самую ночь, когда поднялся тот страшный ветер.

— А кто такая эта колдунья из Ая? — обратилась я к Ричарду шепотом, хотя мы уже лежали в постели, за спущенными плотными занавесями, а за окнами стояла темная ночь.